Следопыты
Официальный сайт инструкторской команды
Творчество
В старом дневнике
Найду сухую розу...
Что сердце вспомнит?
Найду сухую розу...
Что сердце вспомнит?
Проза
Юмор
Поэзия
- Улыбнись
- Мне сегодня приснится мой Питер…
- Посвящение Карелии
- Дворник
- Русский Восток
- Питерский полдень – Литейный проспект
- Приходи ко мне, приходи…
- Когда мне будет шестьдесят
- Парус
- Мои стихи
- Откровение
- Осенний переворот
- Кубок
- Листопад
- Гимн автостопа
- Рельсы и шпалы... (Вагончик)
- Мы будем жить, не тратясь на слова...
- Полный вперед
- Прощание с городом
- Ветер второго похода
- Соната "Гражданский проспект"
Александр Сурков
| наверх | наверх |
- Дрожит моя рука...
- Холодно. Мало теппла...
Саша "Белка"
| наверх | наверх |
| наверх | наверх |
(песенка на все случаи жизни)
Если окна выходят на запад,Если смысл теряет игра,
Если ангел-хранитель твой запил
Не сегодня, видать, не вчера,
Если старый дворняга троллейбус
От тебя по привычке удрал,
Не горюй: есть во всем своя прелесть,
И любой неудаче финал.
Припев:
Так улыбнись, хотя бы раз
Посмейся над своей бедой
И ты увидишь всякой ерундой
Плутовка жизнь терзает нас.
Когда твой белый пароход
Уже готов пойти ко дну,
Посмейся вороху невзгод –
Посмейся вороху невзгод –
Их станет меньше на одну.
Если машет подруга платком,
Если лучшие двери в округе
Пред тобою сияют замком,
Если дождь ненасытный стиляга,
Барабанит свой степ, что невмочь,
Не грусти, он душою бродяга,
Он уйдет, лишь окончится ночь.
Припев:
Только стрелки, что быстрые кони,Бороздят циферблаты часов;
Только миг, и уже не догонишь!
Только миг, и уже не догонишь!
Только миг,.. и уже год прошел!
Так давайте не тратить минуты
На депрессии каторжной жуть,
В нашей жизни всегда есть маршруты,
В нашей жизни довольно маршрутов,
Где улыбка откроет нам путь.
Припев:
2005
| наверх | наверх |
Мне сегодня приснится мой Питер…
Мне сегодня приснится мой Питер,Заколдованный летней прохладой,
В сочетаньи неведомых литер
На проспектах, мостах, колоннадах.
Мне предстанет мой пафосный Невский,
Он придет, словно старый знакомый,
Это образ далекий из детства,
Что приходит мне снова и снова.
Я бреду по своим полустанкам,
Где уже начинается действо:
Это сквер в лабиринтах Казанской
И аллеи у Адмиралтейства,
Где бросается солнце сквозь листья
На зеленый ковер беззаветно,
И кораблик в сиянии чистом
В позолоте за каждою веткой.
В этом легком чарующем лете
Беспрестанно меня что-то манит –
Это лица ушедших столетий
В акварели отточенных граней.
Это ваше величие стилей
В заоневской зеркальной новелле,
Монферан, Росси, Томон, Трезини,
Воронихин, Захаров, Растрелли.
Здесь Нева через города эхо
Гонит воду за стрелку устало,
И сияют гранитом доспехов
Берега петербургских каналов.
И сливаются в памяти краски
На холстах заоневского хора.
Это сон, да! Но как он прекрасен!
Это Питер, мой северный город.
2004
| наверх | наверх |
Снуют прохожие привычно торопливо -
Наш распорядок дня таков –
И в жилах шумных городов
Кипит, клокочет суета непримиримо.
Добавит утренний троллейбуса маршрут
Мое лицо в картину общего молчанья.
А за стеклом его бегут
Цветные списки инвалют,
Рекламных стендов и растяжек обещанья.
Припев:
И в светло-серой акварели облаков,
В их переливах вижу силуэты
Далеких скал карельских дивных берегов,
Затерянных за Приозерском где-то.
Как на ладони паутина скальных трасс,
Энциклопедии уступы и камины.
Где над озерной гладью нас
Возносит ввысь старик Парнас,
И тонет солнце, растекаясь в переливах.
В гордыне мачты городского освещенья,
И солнца свет уже другой,
Немой асфальт покрыт хвоей
И все вокруг живет весенним вдохновеньем.
Припев:
И я опять спешу туда в страну зеркалИскать в себе что принял в дар я там когда-то.
И в сероглазом царстве скал,
Навечно подданным вдруг стал,
И получил взамен Карелии усладу.
| наверх | наверх |
Пожелтевшей за пару сентябрьских недель.
Мы остаемся собой,
Но печальней поет в переходе свирель.
В парке стволов колоннады
Жмутся за тонкой оградой.
Осень пришла, это осень меняет наряды.
Дворник сражается с пылью
И дышит в ладони морщинистых рук.
Птицы расправили крылья -
Их непостижимо, но тянет на юг
Поздно кого или рано,
Курсом на теплые страны.
Скроет скупой горизонт точки их караванов.
А нам остаются последние зорьки
И что сохранил объектив дальнозоркий,
Но в сердце осталась мелодия лета,
Давай соберемся на тройку – на пару
И вспомним наш август, стихи под гитару,
Споем без досады про то и про это.
Девчатам семейная тайна дана.
Дворник в раздумии вечном:
Опавшие листья сжигает страна.
Первый волшебник по парку
Дарит влюбленным подарки:
Пышный кленовый букет и исчезнет под аркой.
А нам остается роскошная осень,
Что вновь позолоту на листья наносит
И греет сентябрь опьяняющим светом.
Не все мы когда-то друг другу сказали,
Листвою летящей нечаянно стали
И кружимся в вальсе, как строчки поэтов.
| наверх | наверх |
(по роману Валентина Пикуля «Слово и дело»,
за основу взята реальная история Натальи Шереметевой и князей Долгоруких.
После смерти императора Петра II семейство князей Долгоруких отправляют в ссылку
в городок Березов на место Меньшиковых, вместе с ними в Сибирь
отправляется и молодая жена Ивана Долгорукого, графиня Наталья Шереметева.)
Под туманом пробегал и ложился ниц,
Расходился в божий знак солнечный янтарь…
Что же делать, коли в брак взял вас господарь?
Расходилися чины, разбегался люд,
Хочешь жить – ищи спины, а не то побьют.
Всяк в мечтах своих звезда. Больно вниз, не трусь.
Про опалу вам сполна порасскажет Русь.
В путь за солнцем солнцем будь, оглянись назад –
Ныне на Восток наш путь – во Березов град,
Где Иртыш несет чей стон, Обь слезою в ширь.
Был тот фавор, словно сон, а теперь – Сибирь.
Вся Москва была твоя, силой прибывал,
Но теперь в пути князья – бог ли покарал?
Замолить несложно грех, коли сердца нет.
Если воля не на всех, значит воли нет.
Дик Восток, да добр люд – не чета Двору.
Если ты с народом лют, чти грехи в аду.
Не возьмешь ты те края словом, ни мечем.
Коль сильна душа твоя, беды нипочем.
2002
| наверх | наверх |
Питерский полдень – Литейный проспект
Питерский полдень купается в солнце,Плавится город в кипящих моторах;
Каждая дверка, окошко, оконце
Жадно пьет свет городских коридоров,
Воздух каленый, как будто при астме,
Ловит истошно стекольною лилией;
Но от побега удержит их властно
Строгий фасад несгибаемой линией.
Воздух наполнен рекламными ликами,
Эхом имен улиц в солнечных блестках,
Ревом толпы и машинными криками
На побежденных жарой перекрестках.
В этом огне, во сто крат освещенные,
В ауре пара и солнца соцветий
Мы появляемся – новорожденные
Нового дня, словно новых столетий.
Август, 2004
| наверх | наверх |
Даже если забыла мой адрес.
Находи меня, находи,
Даже если кончается абрис.
Отыщи меня, отыщи
Меж друзей, среди дел и погоды.
Не взыщи на меня, не взыщи,
Если я – не десятый, не сотый.
Приласкай меня, приласкай,
Я не требую слишком много.
Забывай меня, забывай –
Будет в помощь нам наша дорога.
6 сентября 2004
Когда мне будет лет шесят,Я удалюсь от дел мирских.
И пусть друзья меня простят,
Я поселюсь вдали от всех:
На берегу большой реки.
Я соберу из бревен дом
И смастерю из глины печь.
И раз в неделю буду в нем,
А также в праздничные дни
Творожные ватрушки печь.
Я буду по лесам бродить,
Грибы в лукошко собирать,
Лесными тропами ходить
И в туесок из бересты
Морошку на варенье рвать.
А в водах той большой реки,
Устав в полях косить траву,
Купаться буду до зори,
А позже, греться у костра
На каменистом берегу.
И будет время пробегать,
Не возвращаясь никогда,
И будет также протекать
Все мимо дома моего,
К кому-то дальше течь река.
А как рассыплет снег зима,
Я буду тосковать порой,
Но с вами я еще пока,
Ведь мне еще не шестьдесят,
А вы, друзья мои – со мной.
2004
| наверх | наверх |
Парус бежит нарядный,
Всех восхищая свой белизной.
Громко щебечут птицы.
Вырванная страница,
Что же там дальше случиться с тобой?
Вдруг своенравный ветер,
Храбрость твою отметив,
Резким порывом поход завершит.
Но не пора на дно нам,
Наперекор канонам,
Парус бумажный все дальше бежит.
Весело плещут волны,
Музыкой мир наполнив,
Переливаясь одна за другой.
Полупрозрачны лики,
Солнце рисует блики,
Будто завет нас куда-то с тобой.
Пусть же на парус белый,
Точно волшебным мелом,
Солнце посланье мое нанесет.
И по волнам отважно
Белый корабль бумажный
Тайну мою до тебя донесет.
В чем я не сомневаюсь:
Белый бумажный парус
Берег увидит заветной земли,
Это я знаю точно.
И превращаясь в точку,
Белый кораблик исчезнет вдали.
2004
| наверх | наверх |
Осенних листьев мимолетный блеск.
Я вновь в покоях золотого сада,
Где свет, как откровение небес.
Мои стихи легки, неуловимы,
Их ветер разметает все равно.
И, точно сладкой горечью томимый,
Я вновь беру бумагу и перо.
Здесь – музыкант неисправимый – ветер,
И шум листвы, как будто шепот волн,
Да, я хочу остаться в этом свете,
Но, как и сад, исчезнет вскоре он.
И я останусь с угольком надежды
На возвращенье в этот дивный сад,
Чтоб на ковре из листьев, как и прежде,
Сидеть и слушать, как они шуршат. Я учусь уходить по-английски –
Не тревожась пожатием рук,
Принимая смиренно все риски,
Что опять не простят, не поймут.
В этом мире находок и сплетен
Без друзей – без своих – не прожить,
Но я новых еще не приметил,
А из старых успел позабыть.
Не зови меня вечною тайной –
Я все тот же – куда не летим,
Прокляни меня небом бескрайним,
Прокляни, и я стану другим.
Я потратил все силы и грезы,
Растерял, что когда-то имел.
У меня и остались для прозы
Лишь стена и нетронутый мел.
2005
| наверх | наверх |
В пламени листьев защитного цвета.
Взорван дряхлеющий августа стержень,
Втоптаны в лужи Июля заветы.
Ветер ведет по позициям будней
Артподготовку для новой атаки,
Год в поворот – наступил снова судный,
Жалящий жаром период для драки.
Дождь переходит в свое наступленье,
Роту за ротою в пекло бросая.
Капли-солдаты с высот бьют прицельно,
Торсы в испуганный воздух вонзая.
Город застыл в ожиданье расправы,
Мечутся только прохожие порознь.
Маршал Октябрь расстреляет их нравы,
Смирно! Главнокомандущий Осень!
Ветер срывает с деревьев одежды,
В парке распяты березы и клены,
Спрятана лишь в лабиринтах надежды
Память о лета зеленых знаменах…
2004
| наверх | наверх |
Сладким, да не приторным вином,
В тишине смиренной луга твоего
Я хочу забыться летним сном,
Напои меня из кубка своего.
В терпком привкусе распущенных страстей
Пусть не будет горечи обид,
Пусть для всех сегодня буду я ничей,
Для тебя, мой ангел, я – открыт.
Я хочу прочесть твой голос по ролям,
Слушать песни гор, зеленых крон,
Расскажи, о чем шумят твои поля
В час, когда алеет горизонт.
Очарованный тобою я уйду.
Бог рассудит, прав кто и не прав,
Разбуди меня однажды по утру
В поле посреди высоких трав.
| наверх | наверх |
Ночь сорвала их ноты в осенний шальной хоровод.
Если кто-то из нас опоздает до завтра с признаньем,
Ничего, это завтра когда-то однажды придет.
Я давно не в обиде на общую нашу подругу,
Что бьет степ на карнизе в плаще светло-серых тонов.
Если мы не найдем, чем при встрече похвастать друг другу,
Не беда – мы поймем, все, что надо, с тобою без слов.
Но безмолвье земель перелетные птицы пронзают,
Пожелай же им ветер осенний удачи в пути.
Если вальс листопада давно в твоем сердце играет,
Не горюй – наш осенний маэстро еще впереди.
День за днем как один пролетят без молитв, без упреков,
Мир оставит на долгую память от нас только прах.
Никогда не ищи в темной комнате лишних пороков,
Помни только одно: в этой жизни все в наших руках.
2004
| наверх | наверх |
Максу Штыбу
Что им до нас, до непосед,Бетонных стен гостей тревожных,
Пусть посмеется кто-то вслед
И у виска покрутит может.
Я не прошу пророчить в крик,
Чьи звезды выше или ярче,
Но даже если ты – старик,
Взгляни хоть раз на жизнь иначе.
Консервной банкой жмет трамвай,
Да мышеловки кабинетов,
А за окном и ад и рай
Нам салютуют пересветом
Фар дальнобойных в танце тьмы
На перегоне «Пенза – Нижний»,
Где ищем и встречаем мы
Своих среди героев книжных.
Как будто сеть плетет рыбак,
Дорога сводит именами,
И двести верст – такой пустяк!
…Чтоб обменяться узелками…
Что лет лихая голытьба –
Не ложью души наши полоны,..
Коль подарила нам судьба
Пути на все четыре стороны.
19.11.05
| наверх | наверх |
Мчится мой поезд обыденным рейсом.
Русский пейзаж раскрывается веером
Северо-запада, Запада-севера.
Мачты, деревья, деревья и мачты,
Вроде не море, а вроде и качка:
Кружится все и качается очень,
Только с вокзалом простится вагончик.
Только вагончик с вокзалом простится,
Сотни колес начинают браниться –
Может быть, дразнятся, что вероятно,
На языке на своем непонятном.
На языке на колесно-дорожном
Делятся слухами неосторожно:
Новости станции, новости света –
Мчится куда-то шальная планета.
Мчится планета по древнему кругу,
Утро и вечер сменяют друг друга,
Звезды на небе растут, как на грядке.
Мчится мой поезд вперед без оглядки.
Скоро он будет пусть вне расписаний,
Без объявлений и без опозданий
Там, где судьба вновь сюрпризы готовит,
Там, где меня вспоминают с любовью.
2007
| наверх | наверх |
Мы будем жить, не тратясь на слова...
Мы будем жить, не тратясь на слова,Перебирая лето, словно четки,
В кругу ночей волшебных и коротких
С волненьем слушать, как шумит трава.
Мы будем слышать, как поют ветра
И сводят бухты Севера и Крита.
Мы будем жить, не тратясь на обиды,
С досады впредь не причиняя зла.
Судьба вольна менять свое тавро,
Делить на три дороги наша тропы.
Мы будем честно верить в гороскопы,
И только в те, что нам сулят добро.
Сентябрь придет однажды в города –
Холодные дожди как расставанье.
Мы будем жить, не тратясь на прощанья,
Не запирая двери никогда.
Мы будем жить, не тратясь на слова.
2007
| наверх | наверх |
Бегут часы с завидным постоянством.
И словно хвост торсирующих пуль
Сминает поезд сонное пространство.
Состав уже сменяется другим,
Таким же, без сомнения, строптивым,
И он меня, как новый псевдоним,
Уносит прочь из узкого пролива,
И каждый миг по-своему хорош:
Плодами прорастают начинанья.
И верит бог, что с каждым ты живешь,
И глупо обмануться в ожиданьях.
28.08.2007
Великому Новгороду
Я пока ещене умчался прочь.
Но уже ладоньдержит гордый кнут.
Среброкудрый деньда чернавка ночь
У моей судьбы полотенце ткут.
Суждено тебепослезить мне вслед.
Не тебе решать,кто мне даст постой.
Ночь сойдет с небессловно синий плед.
Я еще с тобой,но уже не твой.
28.08.2007
| наверх | наверх |
Четверкой в попонах гуляет волна.
По узким проливам идут экипажи,
И каждая куртка водою полна.
Задраены юбки, натянуты марки,
В восторженных лицах упрямство и стон.
Решительным тоном штурмуют байдарки
Холодные гребни сиреневых волн.
На веслах, что крыльях, куда-то несемся.
Безликие скалы чадят в вышине.
Товарищ инструктор, а может вернемся,
Ну что мы забыли на ладожском дне?
Последние мысли об утренней каше,
Ночную стоянку спиной не видать.
Товарищ инструктор, по карте по нашей,
До знойной Гаваны рукою подать.
| наверх | наверх |
И эти аллеи на гладких перронах,
Как-будто стоят в ожидании встречи,
И кружат их мысли дождей перезвоны.
И серое небо помятой страницей
Безвольно летит на сплетение граней,
Где окна простых обывателей лица,
Сплетаются в строчки табло расписаний.
И словно порвав ненавистные путы,
Трамваи бегут к остановкам желанным,
И мудрый сентябрь им рисует маршруты,
От иссиня-серых к молочно туманным.
Скупым на сомненья высоткам Гражданки.
Скажи, эта осень, ведь только приснилась,
Ответь, мы не встретим ее полустанков?..
| наверх | наверх |
Саша "Белка" Мищенко
Дрожит моя рука - писать усталаО том, как далека от идеала
Моя мечта. Смешно, ведь я мечтала
О том, чего мне в жизни не хватало:
О рук тепле, их нежности и ласке,
О жизни из придуманной мной сказки,
Где люди все живут не по указке,
А по любви. И где не носят маски,
О красоте, в которой мира сила,
О том, чего я даже не просила...
На дне реки, средь камешков и ила
Моей мечты осмеянной могила.
2004г, осень
| наверх | наверх |
Мало тепла.
Солнышка каплю мне бы...
Помню, когда я жила,
Любила смотреть на небо:
На птиц свободный полет,
На ветер, что двигает тучи...
Теперь
Кто-то другой живет.
Может, как я,
Может, лучше...
2005г, весна
| наверх | наверх |
Макс Штыб
Если вам байдарки не досталось новой,Ваша Кама сутра медленно течёт,
Вспомните Титаник, там не отчерпаешь
И кругом вода была холодная как лёд
Припев:
Ваша кружка без сомненья вновь наполниться водой
И хорошее настроение даст живым прийти домой
И помчались быстро камни обгонять
Накажи матросу говорить по делу,
Чтоб потом на камне на матроса не орать
Припев:
В вашей байде, несомненно, вновь появится дыра
И Шуршунчики над заплатою поколдуют до утра
| наверх | наверх |
Стиха магнетизм, притяженье пера,
Всё сильное из ощущений,
Побед и высот возникает гора,
С ущельем моих поражений,
Вам точно расскажет строка,
Что сильно, тревожно и ново,
Другого не знаю пока,
Пути рифмования слова.
Повозка мне знакома эта, созвучий тон давно знаком.
Легко я трону вожжи-струны, и мы отправимся в поход.
Балладу, как сказитель руну, гитара с голосом споет.
Нам уготован путь немалый, в любовь заедем, боль и труд,
Когда снесло девятым валом то, что обычно берегут.
Гитара вслед за мной заплачет о том, чему не суждено.
И я поверю, что удача впорхнет воробушком в окно.
Тут лошади пойдут быстрее. Мы путь-дорогу воспоем,
Как трудности преодолеем, друзей с собою позовем.
Наш хор галопом понесется по песням, что близки давно.
Вперед, наверх, навстречу солнцу, иной судьбы нам не дано.
(Сманила трасса стоп-сигналом, леса — за окнами купе.
Гора склонилась перевалом, подъем для старины пропет...
Ночной костер неспешной рысью туристский завершает бег.
Здесь звезды Млечным коромыслом, и шелестенье горных рек.)
Звучанье стихнет флажолеттом, и сердце стукнет деке в грудь.
Возница душ, наполнивших карету, я укажу шестерке путь...
Апрель, 2001
| наверх | наверх |
В электровозе продолжаю путь,
Наверно мне должно быть одиноко,
И нет чтоб взять с собой кого-нибудь.
Я чувствую как одному свободней,
Когда в ответе только за себя,
И думаю я даже с преисподней,
сбегу один, второго не губя.
Когда же грустно, есть о ком напомнить,
Как верю, кто-то вспомнит обо мне,
Чтоб душу мне уверенностью полнить,
Надеждой встречи радостной вдвойне.
А здесь пусть подо мной стучат колёса,
Пускай далёко город Ленинград,
Дорога мне ответит на Вопросы,
и успокоенным вернёт назад.
| наверх | наверх |
Людской заботы, милого вниманья,
Друг другу люди дальние, чужие.
Себя как в долг мы одолжили,
Мой приговор суров и неприятен,
Но он закономерен и понятен,
Мы разошлись, гнёт чувств ненужных,
Я в гуле, растворю натужном,
Ночной попутки подобравшей
Меня, теперь ты день вчерашний,
А мне зарю вещает Эос,
Рассвет. Уж солнышко зарделось,
Один продолжу путь далёкий,
Я многим нужный, одинокий,
Слова слагаются стихами,
Родное сердце, ты не камень,
Хотя давно пора застыть,
От нежелания любить.
15.05.2002
А может хорошо, что разошлись,Беру перо, в руках же вижу кисть.
| наверх | наверх |
Чтоб прибой мне на ухо, тихонько урчал,
Я прошёл через парк, моё сердце молчит,
Пусть оно у влюблённых здесь часто стучит,
Я хочу отойти хоть чуть - чуть от земли,
Море звёзд и воды впереди и вдали,
Волны здесь монотонно ударят о брег,
Время вдруг остановит свой немыслимый бег,
И раскроются крылья, душа полетит,
Тем полёт недоступен, кто дома сидит.
В этом месте, видать единенье стихий,
Словно вехи судьбы, сочинялись стихи.
10.05.2001
Зашумели моторы, ночной электрички,Стук колёс, а я сплю в силу давней привычки.
Моя муза, в дороге меня посетила,
Я хватаю тетрадь, и перо, и чернила.
Позади дальний путь, впереди ещё тоже,
Я спокоен, лишь ветер гуляет по коже.
Хватит в людях добра, доберусь, я уверен,
Мой волшебный язык открывает мне двери.
Двери в души людей, с кем дорогу делю,
И худых, и хороших, понимаю, люблю.
Вот пришёл контролёр, - покупайте билеты,
Денег нет у меня, вот возьмите конфету.
В Петербург возвращаюсь из горного Крыма,
Все религии учат, помогать пилигриму.
Улыбнётся, уйдёт, я пишу на колене,
Впечатления - строчки нехитрых творений.
13.05.2002
| наверх | наверх |
Стиха магнетизм,притяженье пера...
Стиха магнетизм,притяженье пера,Всё сильное из ощущений,
Побед и высот,вырастает гора,
С ущельем моих поражений.
Вам точно расскажет стока,
что сильно,тревожно ново,
Другого не знаю пока,
Пути рифмования слова. У бутузов есть маленький носик
Чтоб совать его там, где не просят,
А еще у бутузов есть глазки
Чтоб высматривать ими проказки,
А еще у бутузов есть ротик
Чтоб пихать в него все, что находят,
А еще у бутузов есть уши
Чтоб родителей ими не слушать,
А еще у бутузов есть ручки
Чтоб ломать ими разные штучки,
А еще у бутузов есть пузо -
Это главное место бутуза!
А еще у бутузов есть спинка,
Чтобы в лужах валяться, как свинкам,
А еще у бутузов есть ножки,
Чтоб от мам убегать по дорожке,
А еще у бутузов есть ПОПА
Вот она им весь кайф и ломает...
| наверх | наверх |
Поезд летел, не замечая этих превращений. Под плотным покрывалом вечера он подчинялся только одной цели – доставить своих пассажиров на вокзал точно по расписанию. Занятый только собой, поезд шел с крейсерской скоростью, оставляя позади себя разорванный воздух, что еще пять минут назад спокойно наполнялся холодом.
В вагоне было тепло и уютно. Яркий свет равномерно освещал плацкартное купе и его пассажиров. Ночное время было еще не скоро, и все были заняты своими делами. Молодой человек лет двадцати пяти лежал на спине на верхней полке и с интересом смотрел в белый потолок. Седой полноватый старик во цвете лет, чем то похожий на профессора, сидел рядом со столиком и читал книгу, положив ее на колени. Напротив него сидела дама довольно приятной наружности и проводила давно запланированную ревизию в своей сумочке. Наконец, за столиком у окна сидели друг на против друга еще двое мужчин. Первый – уже в тренировочном костюме, в коих наши командировочные любят ездить в поездах. По длинным и пышным, но уже жестким и бесцветно-рыжим выцветшим усам, а также худоватому лицу ему можно было бы дать лет сорок пять, собственно так наверное и было. Держа в руке свежий огурец, он с хрустом жевал. Пейзаж за окном стал совершенно черным и однообразным, как квадрат Малевича под грязным стеклом. Жадно всматриваясь в свои воспоминания, предстоящие заботы, а также прочие неразрешимые условности мира, он производил для всех вид абсолютно отрешенный. Напротив него сидел более молодой представитель мужского класса и активно изучал какие-то офисные бумаги. Нельзя точно сказать доставляло ли ему это удовольствие, но на лице его периодически возникала улыбка.
Наконец, командировочному надоело всеобщее молчание и то, что в скромной трапезе никто не составляет ему компании. Тем более, что первый претендент сидел напротив. Недолго думая, он достал бутерброд с сыром и предложил его молодому человеку. Тот улыбнулся и, слегка мотнув головой, отказался. Для командировочного это означало лишь одно: он зашел не с той стороны. Тогда он вынул из под столика прозрачную бутылку водки и со значением поставил ее на столик, где уже лежали упомянутые ранее бутерброды с сыром и пакет с зелеными огурцами. Молодой человек понял, что это уже, пусть не начало ужина, но беседы точно. Так или иначе, далее вглядываться с интересом или без в свои бумаги не получится. Тогда он отложил их куда-то в сторону и переглянулся с командировочным. Тот с воодушевлением достал две стопки. Взором опытного разведчика, за доли секунды оглядев купе, он подумал и машинально достал еще несколько стопочек.
Красивый сосуд сразу преобразил вагон. Благодаря кристально чистому напитку, бутылка сияла, как первый бриллиант в оправе купе, тем более что водка действительно была дорогая. Нельзя сказать, что всех пассажиров это обрадовало, но ход мыслей поменяло без сомнения. Занимаясь своими прежними делами, все трое украдкой наблюдали за новоиспеченными собутыльниками.
Командировочный уже было собрался отвинтить белую крышку, но тут молодой человек неожиданно выдал: «Нет спасибо, водку не буду». Ответ обескуражил командировочного. Недоумение смешивалось с досадой.
- Вы явно хотите меня обидеть.
- Вовсе нет, просто я хочу угостить вас хорошим коньяком, раз уж дело дошло до горячительного.
Веселый тон собеседника немного успокоил командировочного. Между тем, тот достал металлическую флягу, гравированную надписями и узорами и, легко отвинтив колпачок, наполнил две стопочки. По купе от столика разошелся терпкий шоколадный аромат. Уже этим запахом янтарный напиток манил и звал к себе, точно колдунья. Парочка любезно чокнулась и опрокинула стопки. Командировочный с трепетом перевел дыхание.
- Просто здорово. Прекрасный коньяк. Что это?
- Maribel, марочный, двадцать восьмого года - произнес обладатель коньяка с паузами и стал с интересом наблюдать за командировочным. А того уже завело.
- Двадцать восемь лет коньяку, поразительно. И с каждым годом все лучше и лучше.
Командировочного распирало на комплементы. Тут в разговор вмешался пожилой пассажир, сидевший с книгой. Книга явно была не под настроение. Желтоватые страницы и темная обложка придавали ей некую архаичность, что дополняло образ профессора. То и дело, кривя губы, он нехотя отвлекался от нее и бросал усталый порицающий взгляд в сторону столика, где в это время развивались события, и также нехотя возвращался к чтению, всматриваясь в книгу больше через силу.
- Двадцать восьмого года – это значит: урожая двадцать восьмого года. То есть коньяку такого возраста больше семидесяти лет. Хотя, насколько я знаю, Maribel не делают с войны, и я не слышал, чтобы он где-то еще встречался.
У профессора оказался приятный мягкий баритон с легкой хрипотцой. Как позже оказалось, седовласый упитанный старик с клиновидной бородкой был специалистом по марочным винам и ехал преподавать начинающим сомелье. Молодой человек за столиком парировал, наливая в третью стопочку и передавая ее профессору.
- Действительно, после войны о Maribel забыли и, наверное, незаслуженно. Но это вовсе не означает, что он исчез вовсе, и кто-нибудь, например мы, не можем его отведать. Доказательство вы держите в своих руках. Профессор скептически повертел стопочку в руках, но решил пойти по правилам этикета, и бросив: «Ваше здоровье», выпил коньяк. По всему его телу тот час же разлилось приятное тепло. Коньяк действительно оказался великолепным. Нежный, немного терпкий вкус, округлый, как подарочный флакон французских духов, не допускал даже мысли считать звездочки. Спирт почти не обжигал. Смакуя языком, можно было перебирать буквы, вспоминая сорта винограда и травы.
- Превосходный коньяк. Признаюсь, у меня нет слов, я – в восхищении. Такой не пьют с первым встречным.
- Что мы знаем о первых встречных? Любое явление в нашей жизни когда-то было впервые. Сегодня я для вас - незнакомец, а, может быть, уже завтра я стану вашей судьбой, или вы – моею. И наши дороги пересекутся, и мы пойдем вместе по одной из них, или выберем третью, или разойдемся навсегда. Никто не скажет заранее.
- Значит, по-вашему, все решает случай? – молодая дама, до этого хранившая молчание, решила вступить в разговор.
- Случай – конечно, великий игрок. Но мир, видимо, устроен значительно интереснее. На каждый новый шанс у нас есть право выбора. Идти направо или налево, вперед или назад – все зависит от нас. Представьте, что рядовая станция, которая будет часа через два, подарит ослепительной красоты девчушку, скажем, мальчишке двадцати трех лет в соседнем купе. Он увидит ее в окне, пока поезд стоит, а она будет просто идти по перрону. Сколько раз уже поезд покидал станцию, и ничего не происходило. Но только этот паренек не усидит на месте, внутри него что-то дрогнет. А товарищ с верней полки, вроде нашего идальго, смеясь, шепнет ему: «Ну, давай!». - Молодой человек на верхней полке утвердительно улыбнулся, сделав рукой характерный жест «No pasaran». – И парнишка выбежит на станцию ради той, что теперь станет его жизнью. И никто не вспомнит прозаичную конференцию, на которую он зачем-то ехал в этом вагоне.
- Однако, веселая у вас жизнь – для всех отметила дама.
- Наша жизнь – всегда такая, какой мы хотим, что она была. Если ты живешь без перемен, значит ты не хочешь ничего менять. Если ты живешь без событий, значит ты их не ждешь.
Поезд летел привычной дорогой, освещая впереди себя рельсы. Стук колес нежно убаюкивал, и кто-то сдавшись чарам сна, обыкновенно спал. Тьма, несмотря на весь свой размах, уже не казалась чем-то фатальным и жизненно важным. Где-то за лесом зарождалось утро: капельки света готовились к атаке и ждали сигнала сверху. Неоткрытая бутылка и фляга стояли на столике в окружении нарезанных долек лимона, бутерброда и расколотой на кусочки плитки темного шоколада.
Все пятеро оживленно шутили, смеялись, в каждой истории кто-то узнавал себя.
январь-февраль 2007
| наверх | наверх |
Моим любимым писателям
Февраль. Какие мысли навевает это слово? Почти никаких. Весь мыслительный процесс скован холодом, как озеро: куда ни глянь, всюду снег. Лед до самого горизонта. В памяти встают ледяные торосы, бураны. Метель свирепая и жестокая, готовая проглотить город лишь за, что он встал на ее пути, вместе со всеми его пешеходами. Но можно на все взглянуть иначе.Конец февраля. Как сразу теплеет на душе. Не только потому, что сквозь стекло окна в душный кабинет пробивается луч света. Просто сразу приходят мысли, что февраль – это последний месяц зимы, и за ним, стало быть, по заведенному порядку, придет весна. И всего-то осталось: пара листов отрывного календаря, содержание которых уже мало кого интересует. Два заката и два рассвета. Рассвета! Что за звучное слово! Это значит все покроется светом, расцветет, совсем скоро. И это неприменно случиться. Ибо когда веришь в хорошее, оно неприменно происходит.
В этот день я привычно вышел с проходной и направился в соседнюю столовую. Надо сказать, что у нас небольшой перерыв: всего один час. И за этот час неплохо бы основательно подкрепиться, и, если еще останется время, немного побродить по улицам – отдохнуть тем самым от сводок, отчетов, контрактов и прочих свидетельств работы в компании. Чтобы через час вновь продолжить борьбу с ними на благо фирмы и вести ее оставшуюся половину дня. А ровно в пять часов, удовлетворенный тем, что не зря провел послеобеденное время, пойти по своим делам. Впрочем, это как получиться. Но это непринципиально. Так или иначе, весьма довольный тем, что еще законных полчаса отдыха и тем, что мой желудок был доволен не меньше меня, я отправился на площадь. И вскоре понял, что не зря. Улицы изменились до неузноваемости. В город пришел свет.
Солнечный свет преобразил город. Он лился отовсюду, словно река с бесчисленными ручьями и не менее полноводными, нежный и теплый. Настолько плотный, что его можно было потрогать, он казался сочным, как мякоть персика. Свет и раньше приходил – в январе, да и в декабре тоже. Но тогда, несмотря на ясную погоду, он только обжигал, если был сильным. Чувствовалось, что он не хозяин, а лишь временный гость и скоро предаст своих горожан, отдав на растерзание вьюги, которая властвовала здесь безраздельно. Но сегодня он пришел уже надолго, пусть не навсегда, но до его прощального слова успеет пройти целая вечность, а за это время многое можно сделать, и многое может произойти.
Деревья также почувствали март. Еще вчера они стояли худые, блеклые и понурые. Казалось, что они уронят ветви на землю. Легче, чем обычно, но от бессилия и безисходности они казались каменными. Ибо на них не было листьев, с помощью которых можно парить и не чуствовать земного притяжения. Но сегодня даже деревья изменились: яркий свет их преобразил. Они стали веселее и по привычке или просто от счастья стали тянутся вверх. Ветки уже перестали казаться непосильной ношей. Все куда-то поплыло, полетело.
А события не кончались. Свет захватывал здание за зданием, одно за другим, почти мгновенно. Тончайшие лучи с отрепетированной четкостью занимали посты, пока их собратья стреглав проносились дальше, и яркое знамя неслось вместе с первыми.
Прохожие расцветали, словно подданные при виде фейрверка. И даже не от того, что исчезали лужи и асфальт на глазах становился сухим. Свет преображал их изнутри. Они чувствовали, что это уже весна. Это ее поступь сотрясает несокрушимые законы, рушит ледяные замки и вызваляет из плена заколдованных холодом. На позиции, оставленные в октябре приходит новая эпоха, и с ней приходит жизнь. Люди расветали изнутри. Это самое главное, когда душа правит телом. Ибо нет прекраснее улыбки, когда радость исходит от сердца.
А свет бежал все дальше. Он раздвигал улицы, удлинял проспекты, наперекор всем законам физики. Он показывал себя превосходным архитектором. Перспектива уводила по проспекту дальше и дальше, где уже ничего нельзя было разглядеть из-за яркого света. Словно этот проспект, будущее рисовалось безупречным, наполненным счастьем. Несмотря на то, что ничего не было видно, оно казалось прекрасным, ибо было чистым, бескрайним и светлым.
В такие дни мне хочется жить. Жить каждую минуту, с каждой проживая целую вечность.
февраль-март 2007
| наверх | наверх |
Она не считала себя особенной, даже наоборот. Ещё бы. Если рядом с тобой так же кружатся миллионы одинаковых снежинок, похожих на тебя как две капли воды, считать себя особенной глупо, не правда ли?
Вначале внизу был лишь серый туман. И Снежинке казалось, что она зависла в воздухе. Но потом туман рассеялся достаточно, чтобы она увидела огромные просторы, раскинувшиеся внизу. Завороженная этим зрелищем, Снежинка падала всё ниже, ниже…
Вот уже виден внизу какой-то город. Стройные арки, величественные здания, ажурные мосты… Всюду гуляют празднично одетые люди со счастливыми улыбками на лицах. Снежинка также была счастлива. Если бы она знала, что через несколько дней наступит Новый год, и это не сделало бы её счастливей. Она бы лишь спросила удивлённо: «А разве в другие дни оны несчастны? Что такое Новый год?» Но Снежинка этого не знала и была просто счастлива оттого, что живёт, парит, свободная, над этим городом и наслаждается его красотой. Вот она видит сильную, свободную реку, которую в порыве вечной любви обнял город. Её свободолюбивую натуру ещё не смог сковать лед, и она несёт свои тёмные воды в залив и дальше, в море. Волны доносят её гордое имя – Нева.
Вот уже близка дорожка парка, на которую упали до этого множество её сестёр. Скоро и её жизнь, полная красоты и свободы, закончится на этой холодной земле. Ведь жизнь – это движение, а какое движение может быть у снега, равнодушно попираемого людскими ботинками?
В последний момент Снежинка попросила своего старого друга, ветра: «Ветер, мой старший брат! Если уж я умру, пусть моя жизнь не будет пустой и бессмысленной! Если я хоть на мгновение смогу принести кому-то счастье, я буду одной из самых счастливых в этом мире!»
… Парень и девушка гуляли в парке, когда пошел снег. Девушка поймала одну из снежинок рукой и показала её своему спутнику.
--Смотри! Правда, она красивая?!
--Для меня ты самая красивая на свете, моё Солнышко!
Девушка счастливо улыбнулась.
…А Снежинка, тая на горячей ладошке, благодарила ветер, за то, что он исполнил её просьбу…
2003г, Санкт-Петербург
| наверх | наверх |
Мы слепо верим в чудеса,
За эту веру ждём награды,
Но к небу обращаем взгляды
Напрасно. Глухи небеса.
Глядя на неё, мать молила Бога о выздоровлении её единственного сына…
…юная девушка мечтала найти свою настоящую любовь…
…супружеская пара придумывала имя для нерождённого первенца…
…маленький мальчик просил Звезду о том, чтобы его родители больше никогда не ссорились…
И только ученый ни о чем не просил Звезду, потому что не верил в чудо, не надеялся и не ждал его. Он скрупулезно высчитывал, куда упадёт метеорит.
А Звезда, подмигнув на прощанье, скрылась из виду. И никто не знал, отчего выздоровел неизлечимо больной мальчик, а у бездетной пары родилась долгожданная дочь. И много ещё было таких чудес, больших и маленьких, которые произошли в жизни разных людей. Кто-то их заметил, а кто-то прошел мимо, не обращая внимания…
А ученый нашел свой метеорит и посмеялся над глупой легендой о Падающей звезде.
И лишь того он не знал, что вера может творить чудеса. Надо лишь открыть для неё своё сердце...
2003г, Санкт-Петербург
| наверх | наверх |
- Бабочкой? Они же совершенно бесполезны! Летают себе только, и больше ничего не делают. И их птицы едят. Лучше давай, кушай. Капуста очень вкусная и полезная.
- А как же бабочки?
- Я же сказала, забудь про бабочек! Нечего себе голову ерундой забивать.
***
- Мам, а мне и сегодня снилось, что я летала…
- Опять бабочки? Еще чего выдумала! Когда ты выбросишь их из головы?
***
- Мам…
- Что? Только не говори, что тебе опять снились эти…
- Да, снились! И ты неправа! Они очень красивые, значит, от них есть польза! Они помогают рождаться новым цветам!
- Не мели чушь. Цветы растут сами по себе. Ты хоть раз видела, чтобы бабочка делала что-то еще, кроме как летела с цветка на цветок? Это, по-твоему, помощь?
- Не знаю…
- Не знаешь, так и молчи!
***
- Мам…
- Все, ничего не желаю слышать про твоих дурацких бабочек!
***
- Мам! Смотри, я лечу!!!! Я бабочка! Посмотри, какие у меня красивые крылья!!!
Бабочка поднималась все выше. Снизу, с капустного листа, на нее осуждающе глядела гусеница.
26 июля... или 25 июля 2007, Санкт-Петербург
| наверх | наверх |
2. Почему мало комаров пролезает вместе с ним в палатку? – туша очень толстая, а щель маленькая, а остальных он топчет.
3. Почему Мамонты вымерли? – потому что в такой туше не осталось места для пары грамм мозгов.
4. Мамонт – вампир: он не кусает, – а насаживает на бивни и высасывает хоботом.
5. Почему у Мамонта бивни? – потому что рога мешают.
6. После борьбы Саши Медика с Мамонтом: он «закалывал» Мамонта чтобы Мамонта откопали, бивни положили в музей и написали «ископаемое».
7. После той же борьбы: «ну что Мамонт поваляли дурака?»
8. Мамонт, а ты пробовал сено бивнями перебирать?
-для этого вилы используют, т.к. там 3 зубца, а у меня всего 2 бивня
-а ты язык вытяни, он у тебя как раз длинный.
9 .Чем медведь отличается от Мамонта? – медведь сосет лапу, а Мамонт хобот.
10. Мамонт не выковыривает козявки из носа, т.к. лапы в хобот не влезают.
11.Змеи не кусают Мамонтов, потому что они громко топают. Или можно повилять хоботом, змеи подумают, что это свои.
12. Если к хоботу мамонта привязать один конец оголенного провода, а к хвосту другой конец, то у него загорятся лампочки, а шерсть станет пышнее и шелковистее.
13. Мамонт идеально приспособлен для водного туризма: его хобот можно использовать как мачту, бивни на порогах как салазки, хвост как винт, а уши как весла или паруса. Правда, есть одно "но": экипаж «Кама с утра» уже укомплектован.
14. Мамонты не боятся мышей, ибо редкая мышь выдержит пять тонн живого веса.
15. Когда у мамонтов мандраж - у нас землетрясение. Не запугивайте мамонтов перед сессией.
Следопыты
| наверх | наверх |
