Следопыты
Официальный сайт инструкторской команды
Очерки о наших приключениях в дороге |
Кельнский дневник |
Все началась с того, что визу дали в пятницу. В принципе, на это и был расчет, но до конца не придавали значение. К тому же, как обычно к концу недели, планы резко поменялись: короче, я лечу в Буршайд, как и хотел - до шестого (то есть до субботы). Рейс в субботу из Пулково был заполнен еще за неделю. Следующий только во вторник - итого: я буду в Германии в середине недели, то есть на три дня. Решение: летим через Москву (Внуково). При этом ни корпоративной кредитной карты, ни аванса - ничего. Хорошо хоть билеты на German Wings через Internet можно купить! В общем, в субботу (29.09) я отправился из офиса на Площадь Восстания за билетом на поезд.
Ксюша и Надя сочувственно пожелали мне счастливого пути - в общих чертах они представляли, что за авантюра моя командировка.
Не сказав ни слова соседям, я собрался на Восстания. По пути еще надо было заскочить купить пару книг в дорогу, которые я до этого уже присмотрел и теперь решился купить. Как обычно, все в последнюю минуту: выскочил из метро за 20 минут до поезда. Со мной поехали путеводитель по городам Рейна и сборник лирики Гете - надо же узнать культуру своих партнеров и начальства. На поезд не пришлось даже бежать, еще пять минут я мог перевести дух, закинув вещи в купе.
С собой у меня была пара пакетиков Greenfield (черный чай с корицей). Граждане, если хотите вкусный чай, берите его с собой и просто спросите у проводницы пустой стакан, а кипяток есть в титане.
Кстати, в вагоне ехали два десятка китайцев. Иногда мне казалось, что их по два на одно место. Правильно генерал сказал: все люди произошли от обезьян, и только китайцы - от кроликов. Странный язык - совершенно не певучий. Слова не произносятся, а выкрикиваются нудным скрипучим голосом - довольно неприятно.
5.00 - звонит будильник - до вокзала еще 50 минут, но надо успеть умыться, все таки еще есть целый вагон, причем целый вагон китайцев. Кроме того, за полчаса начинается московская санитарная зона - все туалеты наглухо закрывают.
Утром, пока мое купе еще спало (причем почти до последнего), я с удовольствием пил чай в коридоре, безмятежно поглядывая на вездесущих китайцев.
Московское метро - отдельная история: как-будто попал в погреб, в котором устроили шикарный ресторан. Не по-нашему, не по-питерски. Нет строгих форм. Есть убранство, но нет стиля. В вагоне полно народа - куда едут все эти люди в шесть утра в воскресение?!
Оказалось, что маршрутку ждать и не надо - они стояли здесь же: на Юго-Западной, у перехода. Садись и минут через десять поедем, так что мой запас времени на маршрутку и метро можно было потратить на еду. Но вот те на: нет ни одного кафе - все с десяти и позже. Только МакДональдс нахально подмигивал с вывески. Побродив минут двадцать и поняв, что лучше переступить через себя, чем через желудок, я пошел в этот классический американский ресторан. Знаете ребята, не обижайтесь, но вашу кухню я теперь еще больше ненавижу. Сходишь пару раз в МакДональдс и поймешь, что твоя жена не так уж и плохо готовит.
Покидая Юго-Западную, я засмотрелся на новостройки. Если бы не широкое шоссе и кавказец-лихач, среди этих высоток я бы просто потерялся. Я ехал справа от водителя, но на открытом шоссе все-таки заснул; в салоне скорее всего все спали. Через 15 минут мы были в аэропорту - обещанных автобусов я так и не увидел.
Очень красивый аэропорт Внуково - напоминает Пулково. Прекрасно сложенный, продуманный, чистый, светлый, персонал вежлив и опрятен. В общем, я еще раз убедился, что Шереметево не любят заслуженно.
У стойки регистрации не пришлось даже предъявлять распечатку German Wings. Не знаю почему. Может быть мое имя было в базе данных. Как оказалось, в GW нет посадочных мест, то есть какое займешь - то и твое. Огромная толпа двинулась к выходу. Я знал, что кто последним в автобус зайдет, тот последним и выйдет. Как говорится, и последние станут первыми. Но тут меня перехитрили: Airbus 319 был раскуплен полностью, поэтому нам подали два автобуса. Когда наш второй подъехал к трапу, лучшие места в самолете уже были заняты, причем заняты у окна и у прохода, посередине - свободно. Моим попутчиком оказался русский переводчик, который давно переехал в Германию и сейчас навещал родителей. Он обратил внимание, что у нас особый иллюминатор - с запасным выходом - так что, если что, мы будем в первых рядах. Но зато больше места для ног.
Периодически засыпая, я смотрел, что происходит вокруг меня. Довольно быстро мы поднялись над сплошной облачностью, примерно километров десять. Облака были настолько густые, что их причудливые сплетения напоминали снежный пейзаж, так что я временами начинал думать, а не над Арктикой ли мы летим?
Через три часа мы начали снижаться: опрокинувшись на крыло, самолет ушел под облака. Показались деревеньки, холмы - очень зеленые, словно наше лето. По телебашне мы узнали Кельн. Вскоре мы подошли к полосе и приземлились так бесшумно и ровно, как-будто на пуховое одеяло. Весь салон разом захлопал в ладоши. Не знаю, может быть, это традиция. У нас я подобное помню только в фильме «Невероятные приключения итальянцев в России», но там было за что аплодировать пилоту. Сразу после выхода из самолета весь салон ринулся в автобус, хотя мы стояли в 50 метрах от терминала. Но с еще большим рвением, пассажиры побежали в терминал - на паспортный контроль, где очень большая очередь. Офицер долго смотрел мой паспорт, спросил мое приглашение. Вопрос: зачем? Виза то у меня есть. «Сколько денег с собой?» - У меня уже был готов ответ: двести евро и кредитка (на которой, между нами, ровно ноль, как минимум до вторника).
В аэропорту меня должен был встречать водитель такси JC с табличкой «JC». Я ожидал кого угодно, но пройдя маленький вестибюль и выходя к встречающим - человек двадцать - я лицезрел... весьма упитанную блондинку лет пятидесяти. Еще проходя коридор, я кивнул ей. После приветствия мы направились к машине - Sckoda SuperB. По пути я набирал sms Инго о том, что я приземлился и был таки встречен, правда получалось это плохо. Одним глазом я смотрел в телефон, другим - вокруг. Солнечные лучи весело раскрашивали ярким светом стеклянное здание аэропорта и два уровня припаркованных машин. Далее началось самое невиданное. Во-первых, моя новая знакомая вела себя за рулем как Шумахер. Знаки «100» она проезжала под 180.
В машине я активно поглощал арахис - ушла вся пачка, поскольку последний прием пищи: Макдональдс, ух, аж передергивает! А в GW не кормят, хотя многие покупали бутерброды у стюардессы - короче, я был жутко голоден. Вообще, отправляясь в любое путешествие, особенно в откровенную авантюру, стоит взять с собой немного сухого пайка - то, к чему вы привыкли. Я, например: беру орехи (соленый арахис, миндаль) и шоколад, наш, кстати, - самый лучший. Короче, что не скиснет, не испортится и не отберут таможенники.
Закинув в сумку фотоаппарата права и паспорта и немного денег, я пошел по улице. Невеселая погода делала снимки тусклыми и неинтересными. Зато интуитивно я выбрал верное направление - в центр города. Одноэтажные домики были совершенно разных конструкций и стилей, хотя парочка штампов все же прослеживалась.
В двух минутах от гостиницы на перекрестке стоял салон Mercedes Benz. Неплохо, если в маленьком городке такой огромный автосалон! Но зато, это прекрасный ориентир: если вдруг случиться заблудиться, я всегда знаю, куда возвращаться.
Вскоре дома стали крупнее - двухэтажные, как в Турку. Некоторые места очень напоминали Боровичи - не знаю почему, уж простите такую ассоциацию, похожий стиль домов, узкая улица...
На горизонте появилась башня, как водонапорная, но оформлена как японская пагода. С каждым шагом она приближалась и росла - курс был на нее. Запечатлев ее со всех сторон и попытавшись уже сделать хоть какой-то художественный снимок, я побрел дальше.
В центре города оказалась пустая площадь и кирха. Эта площадь, мощенная под старину, скрывала под собой двухуровневый подземный гараж. Открытое, но совершенно пустынное пространство, почему-то по ней почти никто не ходил. А рядом соседняя площадь была заставлена столиками. В каждом доме первый этаж был отдан под кафе, рестораны. По сути это был один дом, кафе даже не всегда разделялись стенами, но каждое имело свой неповторимый внутренний стиль. За столиками на улице и в кафе было полно веселых немцев - в честь выходного. По старой привычке я зашел в одно кафе посмотреть меню, но вот те на: все они были на немецком. Официант мило извинялась, но не более. Вообще, как я понял, английский здесь не в ходу. Площадь оказалась по периметру скоплением кафе и магазинов. Неровная, с уклоном она делалась еще наряднее и праздничнее.
Рядом уже красовался собор. Как и в России, исторический центр города всегда рядом с храмом, который виден, как правило, отовсюду. Конечно, есть и исключения: спальные районы и новые деловые центры. Но в общем случае достаточно держать на собор или идти по самой широкой улице, и вы придете в центр.
Первый собор я прошел мимо, по нижней улице. Высокая готическая колокольня ушла еще выше. Шумная площадь осталась за спиной, как и гогочущие немцы. Город холмистый и улицы соответственно тоже с уклоном. Дойдя до маленького парка с прудом, за которыми возвышалась пятиэтажная коробка Holiday Inn, я решил повернуть назад и подняться на верхнюю улицу, где был виден еще один собор.
По крутым лестницам я медленно приближался к вековым стенам. Собор в романском стиле был мягко освещен вечерним солнцем. Гладкие плиты вокруг него дополняли ощущение отрешенности. С площадки собора были видны ближайшие окрестности: ничего интересного. Рядом какая-то экскурсия слушала экскурсовода на немецком, который к тому же был выряжен шутом в красной шапке! Я ловил ракурс и попал, когда видны только стены собора и чистое небо, а дальше - продолжение кадра, которое вы додумываете - пустота. Я еще подумал: здесь, наверное, хорошо думать о вечном, как эта стена, это небо, где никто тебе не может помешать, потому что никого нет, как-будто мир заканчивается за этой площадкой вокруг собора.
Рядом был интересный парк, через который я решил пройти к первому собору. В парке на скамейке миловалась парочка. Заметив интересное здание на взгорке, я направился к нему. Но тут меня остановил веселый парнишка, высокий и в смешной шапке. Никто не говорит по-английски! Как понять друг друга?! Кое-как он объяснил, что «это» закрыто. Двое его напарников стояли внизу. Один из них лет пятидесяти, другой - раза в два моложе: лет двадцати пяти, как первый, и говорил таки на ломаном наречии британцев. «Это» оказалось музеем современного искусства, а странные фигуры в сквере - его экспонаты под открытым небом. Сам музей только что переехал в это здание и потому закрыт до 4-го ноября, а они собственно - сторожа. Забавно: ни ружья, ни телогрейки! Вверху бывший католический монастырь. Вокруг него и образовался город - отсюда и название Muchenlagbach: «Монастырь на реке Лагбах». Каждый факт мы вытягивали с третьей попытки. Я теперь понимаю, за что туземцы могли съесть Кука. Короче, первому я так и сказал: «Тебе пора учить английский, а мне - немецкий», но он так и не понял, пока его друг не перевел. Правда я так и не смог узнать у них, какому святому посвящен монастырь, да они и не знали скорее всего. Поднявшись снова на площадку храма, я почувствовал странный запах ... от кустарника, к сожалению, в ботанике я не силен. Запах приятный, но чистый, не парфюмерный (без вуали), среднее между черемухой и сиренью и мешает сосредоточиться.
Вскоре я попал к первому собору. Это был действующий готический собор, и я решил войти. К моему удивлению там были только двое гостей города.
Под витражными окнами висели картины казни Христа: от выхода из города до снятия мертвого тела с креста.
Странный алтарь. В России он глухо закрыт иконостасом, и проходить туда имеют право только служители церкви. Здесь же - любой, так как ничего нет: ни иконостаса, ни ворот, только громадный камень и распятие. Фигуры как-будто вылеплены. Гладкий пол алтаря создавал странное впечатление.
Вскоре, наконец-то позвонил Инго и подобрал меня по пути, решив прокатиться в Дюссельдорф, до которого здесь рукой подать. Скорость 200 - не предел, Mercedes Инго шел плавно, хотя и временами нервно.
В Дюссельдорф мы въехали по тоннелю. Кстати под самой рейнской набережной тоже проходит тонель – сразу видать не Питер. В центре города, как и в остальных крупных западноевропейских городах расположены подземные парковки. Удовольствие это не дешевое, но никто не отрицает, что личный автомобиль – это все же удовольствие.
На тенистых улочках немцы шумно провожали уходящие выходные. Летние кафе с обоих сторон смыкались столиками, и было бы странным, если бы официанты не путали клиентов. Не скажу, что пиво здесь лилось рекой, но недостатка в нем не наблюдалось.
Вскоре мы вышли к каналу, больше похожему на сточную канаву, разве только что мусора в ней не было, впрочем, как и воды. На дне мутнела серо-зеленая жижа. Тем не менее, мы шли по самой дорогой улице Дюссельдорфа, да что там – и всей земли «Северный Рейн-Вестфалия», если не всей Германии. Если бы блестящие витрины магазинов могли разговаривать, они все равно не проронили бы ни слова – от важности. За них все скажут цены и те, кто за этими витринами покупают колье, шубы, платья, которые не сможет купить все население Экваториальной Африки, даже если продаст половину себя в рабство. Дюссельдорфцы кстати, тоже мало что здест покупают, а ходить по променаду никто не запрещает. История этой канавы, которую гордо называют Koenigsallee, довольна интересна. Два столетия назад на месте городских укреплений выроли полукилометровый ров шириной тридцать метров и справедливо назвали его Каштановой аллеей, которые до сих пор вместе с платанами дарят тенистую прохладу прохожим. Но затем в середине девятнадцатого столетия горожане не очень дружелюбно встретили своего короля Фридриха Вильгельма IV, который разъезжал по родной Пруссии не взирая на революционные настроения масс. Дабы загладить вину перед отцом народа, городские власти переименовали улицу, и с тех пор она – Королевская. Свободная рыночная экономика не прошла мимо Королевкой аллеи каштанов, обе ее стороны облюбовали самые дорогие бутики и самые уважаемые банки. И теперь компанию каштанам составляют дорогие витрины и круглосуточные банкоматы, к одному из которых мы и направляемся.
Улицы Дюссельдорфа довольно интересно устроены. Здания стоят тесно друг к другу, но не вплотную, как в Петербурге. Старые стили смешаны с новыми, классика с модерном и современным функционализмом. Объясняется это тем, что после второй мировой войны, полуразрушенный город не стали сравнивать с землею, как этого всю войну добивались наши западные союзники, но не успели закончить. На месте разрушенных зданий строили новые, а их соседи, пережившие бомбежки, продолжали свою историю.
Самое знаменитое и красивое место в Дюссельдорфе – это конечно не парад стеклянных лавок, а набережная Рейна. Как огромный вытянутый стол, она высоко стоит посреди города на берегу быстрой и холодной реки, а на ней раскинулись летние кафе и ресторанчики. Если вы хотите посмотреть на город из его сердца, вам сюда.
Понятно, что мне по-немецки не понятно ничего. Инго перевел мне названия некоторых блюд, и вскоре я надолго запомню слово Шницель, которое во всех меню всех немецких кафе и ресторанов пишется одинаково. Подается кстати тоже одинаково – с жареной картошкой, которую почему-то принято называть французской (здесь она пишется Pommes) и салатом из свежей крупнонарезанной капусты (так и есть: Salad). Шницель из свинины и пиво – неплохое сочетание, если и то и другое приготовлены со знанием дела, поскольку картошка везде пересолена и пересушена, а салат из капусты испортить трудно, потому что соль в него не кладут.
Из Дюссельдорфа я уезжал как от хорошего хозяина – накормил, напоил гостя, не сильно утомил. Вечерний воздух здесь приятный, не холодный, не пронизывающий – сказывается влияние Рейна, полноводного бога и хозяина этой немецкой земли. В Дюссельдорфе располается правительство и парламент федеральной земли «Северный Рейн-Вестфалия», самой густо населенной в Германии. Но ничего этого с набережной Рейна, кроме отдыхающего от трудовой недели большого города, я не увидел. Кровать в гостинице довольно тесная - на меня только-только. И нет мыла, только жидкое! Дважды отчитал себя, что не взял с собой, хотя предчувствие было. Правда у меня был резерв: мыло из набора РЖД с поезда №29. Маленького кусочка хватило на многое. Но вскоре выяснилось, что я замерзаю - вечером я люблю пить горячий чай, здесь же - гостиница. Спустившись в бар я спросил кипятка: мол, стаканы есть, а пить то что? Официант показал маленькую железную кружку и спросил много или мало. Естественно, мне мало! Из бара я ушел довольный с термосом вскипяченной воды. Достав третий пакетик Greenfield, я почувствовал себя счастливым и лег спать. Мысль о дневнике была вяло поддержана, но завтра трудный день, а сейчас уже поздно, и я жутко устал, глядишь, там будет полчаса для записей!
Понедельник. Трудно просыпаться, а надо! Приняв душ и закинув вещи в кейс, я побежал вниз (жил я на втором этаже) - в ресторан, где уже как пять минут меня должен был ждать завтрак. Забавные люди немцы, нет чтобы утром поесть чего-нибудь горячего и сытного. Вместо этого: по паре ломтиков колбасы и сыра, яйцо (в крутую или всмятку не знаю), джем, целая корзинка всевозможных булочек и хлеба, чашка молока и целое блюдце масла. Знаете, очень захотелось каши! Кстати, всегда вежливо спрашивают, подать чай или кофе. Из-за стола я вышел, и чувство легкого голода вышло со мной, не собираясь покидать меня, а только все больше усиливаясь. Около часа мы ехали до Буршайда, по дороге шла привычная телеконференция руководства проекта. Это довольно забавно нажимать на кнопки панели, слушать и говорить (в общем-то серьезные вещи), и при всем при этом пейзаж за окном меняется со скоростью 160-180 километров в час. Может быть, это стереотип, но у нас в России я только пару раз ездил с такой скоростью.
Проезжаем Буршайд насквозь. Абсолютно ничего примечательного. Одноэтажная застройка, кое-где магазины, аптеки, показался собор, мрачный, зажатый со всех сторон.
Вот и штаб-квартира: два громадных здания. А машины-то на стоянке очень даже ничего, осталось только привезти манекенщиц и повесить вывеску «Франкфурт 2004».
Познакомившись еще с кем-то в отделе, мы отправились в гостиницу, которая была в десяти минутах от здания компании. По пути проехали местный авторынок подержанных автомобилей. Подержанные-то они подержанные, а выглядят как новые, цены ниже наших.
Отель - нагромождение нескольких коттеджей, слитых в одно здание, но меня встретил чудный дворик с фонтаном, бассейном, скамейками и моточками. Кстати, мои окна выходят прямо на этот мост и прочую действительность этого дворика.
Комната. Как вам сказать, ремонт по-советски. Старые шкафы, которые не разваливаются, только потому что плотно прижались к стене, зато под старину. Мило улыбаются телевизор и ресивер, но у пультов нет крышки батарейного отсека.
Направление я выбрал верное - по тротуару вдоль шоссе. Первое, что мне встретилось - это пиццерия. Я не знаю, как по рецептам, но работали там исключительно «лица арабского происхождения». Но об этом позже. Разузнав на будущее о местных ценах, я пошел дальше, благо в пиццерии весела карта Буршайда. Гостиница Кукенберг стоит не в самом городе, а на отшибе, если не сказать больше. До первых домов мне было идти минут пятнадцать.
Первое, что появилось, обозначая город, это супермаркет и чуть за ним автосалон Toyota и прочих брендов - все подряд. Супермаркет. Магазин как магазин. «Лента» или «Карусель» в масштабе «1:20». В основном, продукты питания. Кстати интересно, что набор «Находки» или «Пятерочки» (и цены тоже), но очень широкие проходы - с площадью в Европе дело обстоит лучше, чем в родной Северной столице... В Германии очень дешевое вино, но пить не с кем, да и как-то боязно: один евро у нас даже «Земфира» не стоит. А портвейн стоит.
Вскоре попался еще один такой же супермаркет - «ALDI» - говорят, самый дешевый. Дешевые-то они дешевые, а двери на фотоэлементах везде стоят, правда охранников я не заметил ни одного.
Все это время меня встречала и провожала двухуровневая застройка, а сопровождал мелкий дождь, благо, зонтик со мной. Вскоре улочки стали поуже, дома как-будто бы старше. Это был центр города. Все магазины закрыты. Почему, не знаю, но оказалось, все они работают до шести. Первые два супермаркета как исключение до восьми, а Penny - до девяти. А дольше и не надо - немцы не ходят, как мы, в двенадцать ночи за бутылкой, а в полвторого - за пельменями, сметаной и еще одной булочкой пива. Когда закрывается Penny, все немцы уже давно спят. Вот такая у них интересная жизнь. Пока я шел по центру, дождь уже лил во всю. Причем я не знал, что это и есть центр города - ну как-то слабенько для города. Стемнело. По пути попалось итальянское кафе. Почему никто не говорит по-английски?! За такие цены можно было бы и на могучем русском языке говорить, не то что там на каком-то английском!
А в это самое время дождь заунывного покрапывания перешел в гнусное, простите, мощное волеизъявление, излияние, короче в ливень он перешел, трижды не ладен. В конце концов улочки кончились. Кончилось почти все, кроме дождя. И о чудо: где же город, мост, а внизу ... автобан. Другими словами, я прошел весь город - это я помнил по карте - можно в обратный путь.
Шагая по темной центральной улице в окружении толстых струй жадного до прохожих ливня, я твердо решил перекусить пиццей. По улице сновали машины. Круглый яркий свет фар вжимал все живое в фасады молчаливых зданий. Брызги обильно летели на и без того мокрый и узкий тротуар.
Интересная особенность: стоимость бензина в евроцентах: 137,5 за литр. Нет, чтобы 1,375 евро. Ну не знаю, раз на всех так написано, значит здесь так заведено. Через центр я прошел другой (параллельной) дорогой, все то же самое. Кирха наглухо закрыта. Маленький парк страшный больше от дождя, чем от темноты. В другой кирхе, колокольня которой гордо возвышается над самым узким местом в городе, видимо, действующая - ее колокола я слышал за спиной, когда шел первый раз.
Пиццерия работает до 22.30. Промокший, но в целом довольный собой, я пришел поесть пиццу. Один из арабов говорил по-английски - Аби оказался из Морокко, причем, поскольку привезли его в Германию полугодовалым мальчонкой, немецкий для него пусть и не родной, но говорит он на нем лучше, чем на арабском. С коллегами он общался также на немецком, хотя обычаи они свои соблюдают жестко. Второй - Нарамзан - оказался курдом. Вот и повстречались мы с выпускниками Курдской рабочей партии - мир тесен!
Пиццерия пользовалась спросом и принимала заказы по телефону. Заказы более десяти евро доставляли вольнонаемные таксисты.
Собственно, ездить здесь привыкли быстро и с комфортом: дорог много. Все, что окружает большие города, - по-нашему сельская местность, больше похожа на большую деревню, где островки леса - действительно островки. В России от хутора до хутора можно докричаться, хоть и с горы не видно. Здесь наоборот
Арабы оказались веселые ребята. Причем, как они сказали, здесь работает и русский - Женя. - Откуда? - Из Казахстана. - Ничего себе, думаю, русский. Много русских (обрусевших) немцев, которых мы выкинули во времена Сталина в Казахстан, решили вернуться на историческую Родину. Правда добрая Германия не такая уже и родная для них. Во всяком случае, здесь они русские, хоть нет среди них ни одной фамилии с окончанием на «ов». Арабы на компьютере заполняли бланк, и заказ со всеми подробностями и адресом распечатывался на мини-принтере. Пара упаковок пиццы в ящике из пенопласта (для сохранения «горячности» пиццы), а также всякая мелочь, вроде бутылки колы, летели к клиенту со скоростью 80-120 километров в час.
Женя, довольно тихий, но общительный товарищ, на BMW-купе приехал минут через десять за новым заказом. После основной работы в IT-компании в Кельне, он подрабатывал развозчиком пиццы С ним я решил прокатиться до клиента и обратно. Пока ждали заказ, я слопал пиццу, было два варианта: за 5.50 и за 3.50. Аби сказал, что 3.50 - это ему мало. И я решил, что жадность - не порок. Оказалось: порок! Что такое местная пицца: блин, на который уложены ингредиенты, в духовку, и после посыпается сухим молотым укропом. Короче, на ночь я наелся теста. Утром мне было плохо. Желудок прямо намекал на глупость вчерашнего поведения. Но это уже утром. Все, спать!
Как это всегда бывает, утром встать тяжело. Вечером, устанавливая будильник, я всегда ставлю на десять минут по раньше, и все равно везде и всегда не успеваю. На то оно и утро!
Стол в этот раз был гораздо богаче. Во-первых, потому что он - «шведский». Вечером я пытался спросить, что из себя представляет завтрак; точнее спросить-то легко, но слово «каша» трудно понимаемо для немцев на всех языках Немного подумав, милая девчушка сказала, что подготовится к утру.
Действительно, утром ее сменщица пришла уже со словарем (Англо-Немецкий) вместо официантского блокнотика. После того, как заветное «cereal» было найдено, обнаружилось главное: никаких cereal здесь не готовят. Другой постоялец (из Словакии) предложил помощь, мол, славянские языки похожи. Интересно, но произносили «Kereal», а не «Sereal». Он прекрасно понял слово «каша», но дело это не улучшило. Короче: сыр и ветчина, апельсиновый сок, булочки и хлеб, чай и молоко. Три вида джема, но на это времени не было. Попросив и заполучив горячего молока (я так понимаю, в старенькой гостинице есть новенькая микроволновка), я залил им хлопья (кукурузные хлопья с орехами и чем-то еще) - получил горячие мюсли - ну и слово! Чем-то еще оказались шоколадные кукурузные хлопья, ибо молоко стало нежного цвета какао, по вкусу кстати тоже.
Через пять минут я должен быть в офисе - идти до него минут десять. Солнце, взявшееся невесть откуда, ослепляло, то ли играя, то ли назло. Будем считать, что оно по-доброму.
На тестовой платформе я встретил нашего соотечественника. Как это всегда бывает, мастер на все руки. Если что сделать - это к нему. Смеется: я тут уже пережил четырех начальников. Вот так. На мои заключения о скучной жизни здесь в Буршайде: у многих немцев есть свое хобби. Им они и живут, и еще работой. Но работой, мне кажется, больше.
После обеда мы вернулись в офис Инго, и с Клаудиа зашел разговор о насущных проблемах человечества. Не так уж много отличий между нами, хотя на некоторые вещи взгляд кардинально противоположный. Странная у нас жизнь, в России. На многие вещи мы смотрим проще и циничнее - по привычке. Когда-то Довлатов написал цикл рассказов «Зона». Автобиографичные записки тюремного надзирателя шокировали общество, а сегодня нас этим уже не удивишь - каждые пять минут по любому каналу эти сюжеты идут с привычно спокойной интонацией диктора, иногда даже сухой. В Германии это не на виду и не в таких масштабах.
Клаудиа подвезла меня до гостиницы на своем BMW-coupe. Закинув сумку с фотоаппаратом за плечо, я пошел в пиццерию, Женя как раз отправлялся на вызов. Глупо: надо было ехать с ним, пока светло, но это я уже потом сообразил. А пока он в двух словах объяснил, как добраться до Кельна.
В Penny я решил купить сок, апельсиновый. Ибо все остальные магазины благополучно закрылись, пока я гулял по городу. Вчерашний город встретил более приветливо, но похвастаться ему было нечем.
Странно, когда чего-то нет, этого обязательно хочется. В гостинице по вечерам очень хочется чаю - в спокойной обстановке - за рабочим письменным столом, а не сервированным. Сок стал неким заменителем, плитка «Русский шоколад» из «Ленты» стала дополнением. Сок купил дорогой - единственный «100% santal» - как компот со вкусом витамина «С». Ничего не могут по человечески сделать! Не, ну жутко разбавлено!
Клаудиа решила показать другие столовые, где не так шумно, как в большой. Забавно, но в этот день они были закрыты, так что пришлось идти, куда и все, как говориться, «по камням».
В качестве мяса было нечто, похожее на большую куриную ножку, хотя это была свинина. Корочка зажарена так, что даже не хрустит. Это блюдо брал каждый третий. Клаудиа посмеялась, что такое блюдо они берут на отдыхе с пивом, и этого мне хватит на пару дней. Ага, щаз! Очень жирно и горячо. Кусок мяса в форме шара и размером с офисный телефон, на косточке в виде ножки поршня двигателя КАМАЗа, как по форме, так и по размеру. На вечер хватило, но утром у меня был аппетит еще тот.
Вечером я вновь решил прокатиться с Женей, как в понедельник и вторник. И ему не скучно, и я осмотрю окрестности (в радиусе тридцати километров). Женя то рассказывал о местной жизни, то расспрашивал о моей поездке в Кельн.
Первый заказ - мальчишка - я увидел только голову, но по щекам можно было судить о комплекции. Женя подтвердил догадку, буркнув: мол, и так толстый, куда еще пиццу на ночь!
В этот вечер я попрощался с Женей - в пятницу он уезжал Кельн к родителям. В супермаркете я долго выбирал сладкие подарки в Россию: забавно, но из шоколада только Milka и Ritter-Sport, правда в России они дешевле, вот так. Хотя интересная деталь: в Германии Milka делают с цельным фундуком. Покровский Milka - с дробленым. Остальной шоколад, особенно горький, немцы делать не умеют.
В пиццерии ждал сюрприз: Карамзан на чистом русском спросил: «Как поживаешь?». Я решил, что ослышался. Оказалось, что нет, вот зараза! Оказывается он понимал по-русски, но говорил только пару фраз. Всему этому он поднаторел, общаясь со своим другом из солнечного Азэйбаджана, в том числе и мату. Весело попрощавшись с арабами, я отправился в номер. Расплатившись за гостиницу, ибо уезжать мне в пять утра, я намекнул на завтрак. Немного подумав, девушка принесла пакет яблок, апельсин и бутылку минералки - по-русски называется «сухпай».
Утром меня забрало такси компании. До аэропорта мы добрались минут за тридцать. Пробок не было, но в пять утра на автобане уже зарождалась (или продолжалась) жизнь. В аэропорту мы встретились с Ильей, который также был в Буршайде по своим делам.
Не надо стоять в очереди: зная уникальный код авиабилета. Я набираю его в автомате и получаю посадочный билет.
В самолете я наблюдал в иллюминатор далекую землю, но очень быстро облака, похожие на ледовый покров северных морей, скрыли все, зато солнце здесь жило полной жизнью, это был его дом, отсюда временами вниз пробивались лучи его ослепляющего белого света. По понятным причинам я очень скоро сладко спал.
В Пулково мы простояли полчаса на таможенном контроле, хотя никакие миграционные карты нам показывать не надо, а просто поставить штамп в загранпаспорте. Во всех странах есть отдельный пост для своих, мы - исключение, видимо, чтобы иностранцы не чувствовали себя так одиноко.
Вот и Питер!
Ксюша и Надя сочувственно пожелали мне счастливого пути - в общих чертах они представляли, что за авантюра моя командировка.
Финансовая заметка: деньги необходимы на питание, проезд и на оплату гостиницы. При этом, по моему запросу деньги смогут перевести на мою дебетовую карту только во вторник, а средства нужны уже сейчас. Правда, у меня было с собой почти десять тысяч «личных сбережений» - купив билет в купе до Москвы, я оставил около тысячи на всякий случай. На остальные купил евро в Кузнечном переулке. Совсем на крайний случай у меня была карта Сбербанка Maestro, около тысячи рублей - кое-где в Европе она работает.
| наверх | наверх |
Рейс из Внуково - в 12.20, добираться на него я решил с Юго-Западной, на маршрутке. Так что со всеми запасами я должен быть в Москве к шести утра. В кассе были только купе - поезд №29 - 22.00 с Московского. .
Вместе со мной в купе ехала молодая парочка болельщиков ЦСКА. В эту субботу был матч Зенит-ЦСКА. Правда, питерская милиция решила подстраховаться: еще до того, как поклонники ЦСКА успели пройти на стадион - их согнали в автобусы и привезли на Московский вокзал - мол, вы приехали отсюда. Мотив был такой: ваши билеты на матч в Москве, и вам тут делать нечего. Действительно, москвичи, не успевая купить билеты в Москве, надеялись сделать это в кассе стадиона. Короче, из-за глупости ленинградской милиции, болельщики уехали вдвойне обиженные: и так 2-1 не в пользу любимой команды, так еще и посмотреть не дали!С собой у меня была пара пакетиков Greenfield (черный чай с корицей). Граждане, если хотите вкусный чай, берите его с собой и просто спросите у проводницы пустой стакан, а кипяток есть в титане.
Кстати, в вагоне ехали два десятка китайцев. Иногда мне казалось, что их по два на одно место. Правильно генерал сказал: все люди произошли от обезьян, и только китайцы - от кроликов. Странный язык - совершенно не певучий. Слова не произносятся, а выкрикиваются нудным скрипучим голосом - довольно неприятно.
5.00 - звонит будильник - до вокзала еще 50 минут, но надо успеть умыться, все таки еще есть целый вагон, причем целый вагон китайцев. Кроме того, за полчаса начинается московская санитарная зона - все туалеты наглухо закрывают.
Утром, пока мое купе еще спало (причем почти до последнего), я с удовольствием пил чай в коридоре, безмятежно поглядывая на вездесущих китайцев.
Московское метро - отдельная история: как-будто попал в погреб, в котором устроили шикарный ресторан. Не по-нашему, не по-питерски. Нет строгих форм. Есть убранство, но нет стиля. В вагоне полно народа - куда едут все эти люди в шесть утра в воскресение?!
Оказалось, что маршрутку ждать и не надо - они стояли здесь же: на Юго-Западной, у перехода. Садись и минут через десять поедем, так что мой запас времени на маршрутку и метро можно было потратить на еду. Но вот те на: нет ни одного кафе - все с десяти и позже. Только МакДональдс нахально подмигивал с вывески. Побродив минут двадцать и поняв, что лучше переступить через себя, чем через желудок, я пошел в этот классический американский ресторан. Знаете ребята, не обижайтесь, но вашу кухню я теперь еще больше ненавижу. Сходишь пару раз в МакДональдс и поймешь, что твоя жена не так уж и плохо готовит.
Покидая Юго-Западную, я засмотрелся на новостройки. Если бы не широкое шоссе и кавказец-лихач, среди этих высоток я бы просто потерялся. Я ехал справа от водителя, но на открытом шоссе все-таки заснул; в салоне скорее всего все спали. Через 15 минут мы были в аэропорту - обещанных автобусов я так и не увидел.
Очень красивый аэропорт Внуково - напоминает Пулково. Прекрасно сложенный, продуманный, чистый, светлый, персонал вежлив и опрятен. В общем, я еще раз убедился, что Шереметево не любят заслуженно.
| наверх | наверх |
Периодически засыпая, я смотрел, что происходит вокруг меня. Довольно быстро мы поднялись над сплошной облачностью, примерно километров десять. Облака были настолько густые, что их причудливые сплетения напоминали снежный пейзаж, так что я временами начинал думать, а не над Арктикой ли мы летим?
Через три часа мы начали снижаться: опрокинувшись на крыло, самолет ушел под облака. Показались деревеньки, холмы - очень зеленые, словно наше лето. По телебашне мы узнали Кельн. Вскоре мы подошли к полосе и приземлились так бесшумно и ровно, как-будто на пуховое одеяло. Весь салон разом захлопал в ладоши. Не знаю, может быть, это традиция. У нас я подобное помню только в фильме «Невероятные приключения итальянцев в России», но там было за что аплодировать пилоту. Сразу после выхода из самолета весь салон ринулся в автобус, хотя мы стояли в 50 метрах от терминала. Но с еще большим рвением, пассажиры побежали в терминал - на паспортный контроль, где очень большая очередь. Офицер долго смотрел мой паспорт, спросил мое приглашение. Вопрос: зачем? Виза то у меня есть. «Сколько денег с собой?» - У меня уже был готов ответ: двести евро и кредитка (на которой, между нами, ровно ноль, как минимум до вторника).
Во Внуково, когда таможенник узнала про двести евро, она вполне резонно спросила: «Едите учиться?» .
Короче, после долгих колебаний офицер таки поставил штамп. На мой вопрос «What was the problem?» он прямо указал на мое приглашение, точнее его отсутствие. Я только весело буркнул «I will remember» («будет сделано»). Думаю мой листик от GW тоже произвел на него впечатление. Мой попутчик мне объяснил: есть три вопроса которые немцы всегда вам зададут: «Кто вы?» (Имя), «Откуда?» и «Когда уедите?». Для гостей из России третий вопрос еще более актуален.| наверх | наверх |
Позже Инго мне объяснил, что немцы в общей массе превышают скорость примерно километров на двадцать. Выше - уже штраф, свыше сорока - лишение прав. Все как у нас, только менты в кустах не прячутся, а стоят фотокамеры (где они обитают - всем известно). Но наша водитель шла как неприкасаемая. .
Во-вторых, она вообще не говорила по-английски - только Hallo (так как это и немецкое слово) - говорить в дороге было не о чем. Дороги действительно прекрасные, если ремонт, а такое тоже было, - очень короткий участок, все огорожено, на асфальт наклеена желтая полоса. Техника стоит далеко на обочине, а не на дороге. И что странно, совсем нет Жигулей! За все полтора часа - только пара-тройка стареньких Volvo и VW.В машине я активно поглощал арахис - ушла вся пачка, поскольку последний прием пищи: Макдональдс, ух, аж передергивает! А в GW не кормят, хотя многие покупали бутерброды у стюардессы - короче, я был жутко голоден. Вообще, отправляясь в любое путешествие, особенно в откровенную авантюру, стоит взять с собой немного сухого пайка - то, к чему вы привыкли. Я, например: беру орехи (соленый арахис, миндаль) и шоколад, наш, кстати, - самый лучший. Короче, что не скиснет, не испортится и не отберут таможенники.
Инго забронировал для меня гостиницу на одну ночь в Мюченлагбахе (Munchenlagbach), в десяти минутах от его дома. Городок километрах в десяти от Дюссельдорфа. Сам Инго с семьей был на отдыхе - законное право для выходных - после России то! А ключ от номера оставил у своего дома у ограды. Три раза мы пытались объясниться с шофером и с кем-то там еще по-английски по телефону, каюсь: я ничего не понял. Кончилось тем, что она пошла и взяла ключ от моего номера в гостинице самолично и довезла меня до нее.
Стоит отметить, гостиница-ресторан (типично для этих мест) работает в будни, так как в выходные постояльцев почти нет. С воскресенья на понедельник кроме меня в гостинице было два гостя, а максимум - двадцать человек, и эти двадцать - почти всю неделю. Так что в выходные гостиница по сути не работает, соответственно и из персонала - никого. .
Закинув в сумку фотоаппарата права и паспорта и немного денег, я пошел по улице. Невеселая погода делала снимки тусклыми и неинтересными. Зато интуитивно я выбрал верное направление - в центр города. Одноэтажные домики были совершенно разных конструкций и стилей, хотя парочка штампов все же прослеживалась.
В двух минутах от гостиницы на перекрестке стоял салон Mercedes Benz. Неплохо, если в маленьком городке такой огромный автосалон! Но зато, это прекрасный ориентир: если вдруг случиться заблудиться, я всегда знаю, куда возвращаться.
Вскоре дома стали крупнее - двухэтажные, как в Турку. Некоторые места очень напоминали Боровичи - не знаю почему, уж простите такую ассоциацию, похожий стиль домов, узкая улица...
На горизонте появилась башня, как водонапорная, но оформлена как японская пагода. С каждым шагом она приближалась и росла - курс был на нее. Запечатлев ее со всех сторон и попытавшись уже сделать хоть какой-то художественный снимок, я побрел дальше.
Иногда очень не хочется делать «просто фотографию» - снимок на память, коих бесчисленное множество, и которые, как короткий стишок графомана, ничего в себе не несут, и ни чем не примечательны. Так зачем делать то, у чего заранее нет будущего? Хочется сразу придать некую изюминку - сделать кадр живым, дать ему «лицо», свое «Я», заставить его жить собственной жизнью. В каждое произведение человек вкладывает свое видение, настроение, понимание мира, то есть то, что он хочет передать другим: предостережение, радость, печаль, сарказм... Именно через такие произведения и должны общаться люди - когда есть, о чем поговорить. В бесчисленном вихре открыток говорить не о чем. .
Город оказался вовсе не таким уж маленьким, как я считал - отель был на окраине, в спальном районе.В Мюченлагбахе двести тысяч жителей, это как пол Дюссельдорфа или треть Кельна, и почти как Новгород - сравнивайте. .
Вскоре я дошел до тех мест. Которые и были центром и причиной основания города. Во-первых, я дошел до магазинов. Простой магазинчик - пять на пять, коих по Германии и европейским городам великое множество - основные продукты питания и алкоголь. Причем шоколад - только Milka и RitterSport. В магазинчике кроме продавца-немца был его знакомый, который говорил по-английски, и мы смогли объясниться. Кстати, Martini здесь действительно дешевле, чем в Duty Free.В центре города оказалась пустая площадь и кирха. Эта площадь, мощенная под старину, скрывала под собой двухуровневый подземный гараж. Открытое, но совершенно пустынное пространство, почему-то по ней почти никто не ходил. А рядом соседняя площадь была заставлена столиками. В каждом доме первый этаж был отдан под кафе, рестораны. По сути это был один дом, кафе даже не всегда разделялись стенами, но каждое имело свой неповторимый внутренний стиль. За столиками на улице и в кафе было полно веселых немцев - в честь выходного. По старой привычке я зашел в одно кафе посмотреть меню, но вот те на: все они были на немецком. Официант мило извинялась, но не более. Вообще, как я понял, английский здесь не в ходу. Площадь оказалась по периметру скоплением кафе и магазинов. Неровная, с уклоном она делалась еще наряднее и праздничнее.
Рядом уже красовался собор. Как и в России, исторический центр города всегда рядом с храмом, который виден, как правило, отовсюду. Конечно, есть и исключения: спальные районы и новые деловые центры. Но в общем случае достаточно держать на собор или идти по самой широкой улице, и вы придете в центр.
Первый собор я прошел мимо, по нижней улице. Высокая готическая колокольня ушла еще выше. Шумная площадь осталась за спиной, как и гогочущие немцы. Город холмистый и улицы соответственно тоже с уклоном. Дойдя до маленького парка с прудом, за которыми возвышалась пятиэтажная коробка Holiday Inn, я решил повернуть назад и подняться на верхнюю улицу, где был виден еще один собор.
По крутым лестницам я медленно приближался к вековым стенам. Собор в романском стиле был мягко освещен вечерним солнцем. Гладкие плиты вокруг него дополняли ощущение отрешенности. С площадки собора были видны ближайшие окрестности: ничего интересного. Рядом какая-то экскурсия слушала экскурсовода на немецком, который к тому же был выряжен шутом в красной шапке! Я ловил ракурс и попал, когда видны только стены собора и чистое небо, а дальше - продолжение кадра, которое вы додумываете - пустота. Я еще подумал: здесь, наверное, хорошо думать о вечном, как эта стена, это небо, где никто тебе не может помешать, потому что никого нет, как-будто мир заканчивается за этой площадкой вокруг собора.
Рядом был интересный парк, через который я решил пройти к первому собору. В парке на скамейке миловалась парочка. Заметив интересное здание на взгорке, я направился к нему. Но тут меня остановил веселый парнишка, высокий и в смешной шапке. Никто не говорит по-английски! Как понять друг друга?! Кое-как он объяснил, что «это» закрыто. Двое его напарников стояли внизу. Один из них лет пятидесяти, другой - раза в два моложе: лет двадцати пяти, как первый, и говорил таки на ломаном наречии британцев. «Это» оказалось музеем современного искусства, а странные фигуры в сквере - его экспонаты под открытым небом. Сам музей только что переехал в это здание и потому закрыт до 4-го ноября, а они собственно - сторожа. Забавно: ни ружья, ни телогрейки! Вверху бывший католический монастырь. Вокруг него и образовался город - отсюда и название Muchenlagbach: «Монастырь на реке Лагбах». Каждый факт мы вытягивали с третьей попытки. Я теперь понимаю, за что туземцы могли съесть Кука. Короче, первому я так и сказал: «Тебе пора учить английский, а мне - немецкий», но он так и не понял, пока его друг не перевел. Правда я так и не смог узнать у них, какому святому посвящен монастырь, да они и не знали скорее всего. Поднявшись снова на площадку храма, я почувствовал странный запах ... от кустарника, к сожалению, в ботанике я не силен. Запах приятный, но чистый, не парфюмерный (без вуали), среднее между черемухой и сиренью и мешает сосредоточиться.
Вскоре я попал к первому собору. Это был действующий готический собор, и я решил войти. К моему удивлению там были только двое гостей города.
Пока я набираю эти строчки на ноутбуке с черновиков, играет Salt tank композицию Sargasso sea, а на часах пол двенадцатого - субботний вечер одно из самых волшебных явлений городской жизни. .
Странное ощущение: совершенно иной стиль. Если наши церкви внутри белые, с позолотой или расписаны цветными фресками, и общая аура такая, то этот собор был иссиня-серый. Холодный, но не очень, не мрачный. Не складывается ощущение подвала. Наоборот, витражи, колонны, крестовидные своды, гладкий пол - все как будто парит. Есть свое очарование - как от Невского и Петроградки в Питере, как от станций «Балтийская» или «Гражданский проспект». Достаточно измерив шагами собор, я решился расчехлить фотоаппарат. На хорах стоял красивый и изящный орган. Я сразу представил, как храм наполняется звуком старинного инструмента.Под витражными окнами висели картины казни Христа: от выхода из города до снятия мертвого тела с креста.
Странный алтарь. В России он глухо закрыт иконостасом, и проходить туда имеют право только служители церкви. Здесь же - любой, так как ничего нет: ни иконостаса, ни ворот, только громадный камень и распятие. Фигуры как-будто вылеплены. Гладкий пол алтаря создавал странное впечатление.
Эти страницы я пишу спустя два дня и до сих пор не могу понять, что не так. .
Как-будто пол - это абсолютно ровная поверхность воды. Свойство фантастическое, если не всматриваться в стены, словно эта площадка не заканчивается, а за ней есть продолжение - пустыня или что-то подобное. Колонны стояли как братья, сплотившись плечами. В кирхе было очень спокойно и светло: через витражи проходило достаточно света. Выходя из собора, я мысленно поглядывал на часы и понимал, что уже пора, но не хотел покидать это место. Поистине: всякое творение, если оно прекрасно, вызывает новые приятные ощущения, значит оно имеет право на жизнь и должно существовать. Какая разница, какому богу молиться, если цель одна: создавать прекрасное - то, что движет нами, двигает вперед! Не все умеют видеть прекрасное, еще меньше - говорить об этом, чтобы двигаться вперед.Вскоре, наконец-то позвонил Инго и подобрал меня по пути, решив прокатиться в Дюссельдорф, до которого здесь рукой подать. Скорость 200 - не предел, Mercedes Инго шел плавно, хотя и временами нервно.
| наверх | наверх |
На тенистых улочках немцы шумно провожали уходящие выходные. Летние кафе с обоих сторон смыкались столиками, и было бы странным, если бы официанты не путали клиентов. Не скажу, что пиво здесь лилось рекой, но недостатка в нем не наблюдалось.
Вскоре мы вышли к каналу, больше похожему на сточную канаву, разве только что мусора в ней не было, впрочем, как и воды. На дне мутнела серо-зеленая жижа. Тем не менее, мы шли по самой дорогой улице Дюссельдорфа, да что там – и всей земли «Северный Рейн-Вестфалия», если не всей Германии. Если бы блестящие витрины магазинов могли разговаривать, они все равно не проронили бы ни слова – от важности. За них все скажут цены и те, кто за этими витринами покупают колье, шубы, платья, которые не сможет купить все население Экваториальной Африки, даже если продаст половину себя в рабство. Дюссельдорфцы кстати, тоже мало что здест покупают, а ходить по променаду никто не запрещает. История этой канавы, которую гордо называют Koenigsallee, довольна интересна. Два столетия назад на месте городских укреплений выроли полукилометровый ров шириной тридцать метров и справедливо назвали его Каштановой аллеей, которые до сих пор вместе с платанами дарят тенистую прохладу прохожим. Но затем в середине девятнадцатого столетия горожане не очень дружелюбно встретили своего короля Фридриха Вильгельма IV, который разъезжал по родной Пруссии не взирая на революционные настроения масс. Дабы загладить вину перед отцом народа, городские власти переименовали улицу, и с тех пор она – Королевская. Свободная рыночная экономика не прошла мимо Королевкой аллеи каштанов, обе ее стороны облюбовали самые дорогие бутики и самые уважаемые банки. И теперь компанию каштанам составляют дорогие витрины и круглосуточные банкоматы, к одному из которых мы и направляемся.
Улицы Дюссельдорфа довольно интересно устроены. Здания стоят тесно друг к другу, но не вплотную, как в Петербурге. Старые стили смешаны с новыми, классика с модерном и современным функционализмом. Объясняется это тем, что после второй мировой войны, полуразрушенный город не стали сравнивать с землею, как этого всю войну добивались наши западные союзники, но не успели закончить. На месте разрушенных зданий строили новые, а их соседи, пережившие бомбежки, продолжали свою историю.
Самое знаменитое и красивое место в Дюссельдорфе – это конечно не парад стеклянных лавок, а набережная Рейна. Как огромный вытянутый стол, она высоко стоит посреди города на берегу быстрой и холодной реки, а на ней раскинулись летние кафе и ресторанчики. Если вы хотите посмотреть на город из его сердца, вам сюда.
Понятно, что мне по-немецки не понятно ничего. Инго перевел мне названия некоторых блюд, и вскоре я надолго запомню слово Шницель, которое во всех меню всех немецких кафе и ресторанов пишется одинаково. Подается кстати тоже одинаково – с жареной картошкой, которую почему-то принято называть французской (здесь она пишется Pommes) и салатом из свежей крупнонарезанной капусты (так и есть: Salad). Шницель из свинины и пиво – неплохое сочетание, если и то и другое приготовлены со знанием дела, поскольку картошка везде пересолена и пересушена, а салат из капусты испортить трудно, потому что соль в него не кладут.
Из Дюссельдорфа я уезжал как от хорошего хозяина – накормил, напоил гостя, не сильно утомил. Вечерний воздух здесь приятный, не холодный, не пронизывающий – сказывается влияние Рейна, полноводного бога и хозяина этой немецкой земли. В Дюссельдорфе располается правительство и парламент федеральной земли «Северный Рейн-Вестфалия», самой густо населенной в Германии. Но ничего этого с набережной Рейна, кроме отдыхающего от трудовой недели большого города, я не увидел. Кровать в гостинице довольно тесная - на меня только-только. И нет мыла, только жидкое! Дважды отчитал себя, что не взял с собой, хотя предчувствие было. Правда у меня был резерв: мыло из набора РЖД с поезда №29. Маленького кусочка хватило на многое. Но вскоре выяснилось, что я замерзаю - вечером я люблю пить горячий чай, здесь же - гостиница. Спустившись в бар я спросил кипятка: мол, стаканы есть, а пить то что? Официант показал маленькую железную кружку и спросил много или мало. Естественно, мне мало! Из бара я ушел довольный с термосом вскипяченной воды. Достав третий пакетик Greenfield, я почувствовал себя счастливым и лег спать. Мысль о дневнике была вяло поддержана, но завтра трудный день, а сейчас уже поздно, и я жутко устал, глядишь, там будет полчаса для записей!
| наверх | наверх |
Проезжаем Буршайд насквозь. Абсолютно ничего примечательного. Одноэтажная застройка, кое-где магазины, аптеки, показался собор, мрачный, зажатый со всех сторон.
Вот и штаб-квартира: два громадных здания. А машины-то на стоянке очень даже ничего, осталось только привезти манекенщиц и повесить вывеску «Франкфурт 2004».
Сейчас сижу на остановке, до сих пор не могу привыкнуть к местному автопарку. По дорогам ездят только действительно хорошие, дорогие и сравнительно новые машины. .
Господина Carsten’a, с которым я и Инго хотели бы встретиться, на месте не оказалось. Вообще, я приехал в период детских каникул, и часть родителей отдыхала с детьми. Пока Инго ходил отчитываться перед шефом, я спокойно сидел в холле и описывал мои приключения, правда за эти пятнадцать минут я не доехал даже до Внуково! Вот забуду что-то интересное! Ну вот, пора подкрепиться. Огромная столовая, чем-то напоминает наши, только находиться здесь гораздо приятнее. От кафе отличается только тем, что очередь служащих стоит с подносами и столы плотно пригнаны друг к другу. Три основных блюда на выбор стояли на демонстрационной витрине. Это довольно удобно, когда кроме цены ты воочию видишь, что покупаешь.Где же автобус! .
Кроме этого можно было набирать салат (в смысле, составлять). Ингредиенты, в том числе масла и соусы, лежат здесь же. У большинства взятые стаканы до конца стояли пустые.Только небольшая часть брала сок или колу. Основная масса - бесплатную минералку из автомата, и никто - чай или кофе. .
Неизвестно, когда еще придется есть, к тому же, я действительно голоден. Короче, я взял два куска мяса, по вкусу не сколько приготовленных в растительном масле, сколько политых им, настолько чувствовался вкус.Прислушиваюсь. По шуму вроде автобус, ан нет - легковушка. Снова весь во внимании, и вновь легковушка. Автобус подошел бесшумно и едва не застал меня врасплох! Если автобусы тише и чище, чем автомобили, это явно не Россия. .
По дороге в отделе ИТ настроили удаленный доступ к одному из двух ближайших принтеров, второй - мол, я сам смогу. Позже мне скажут, что в компании стоит все проверять и не доверять лишний раз чужим словам.Познакомившись еще с кем-то в отделе, мы отправились в гостиницу, которая была в десяти минутах от здания компании. По пути проехали местный авторынок подержанных автомобилей. Подержанные-то они подержанные, а выглядят как новые, цены ниже наших.
Отель - нагромождение нескольких коттеджей, слитых в одно здание, но меня встретил чудный дворик с фонтаном, бассейном, скамейками и моточками. Кстати, мои окна выходят прямо на этот мост и прочую действительность этого дворика.
Комната. Как вам сказать, ремонт по-советски. Старые шкафы, которые не разваливаются, только потому что плотно прижались к стене, зато под старину. Мило улыбаются телевизор и ресивер, но у пультов нет крышки батарейного отсека.
Солнышко светит, до чего же приятно. Обеденный перерыв, а есть не хочется. Andreas не звонит, зараза. Обещали встретиться... .
Кстати, шторы - скорее декоративный элемент, a la Mulen Ruzh. Окна закрываются ставнями снаружи, хотя управление из комнаты. На шкафу пыли нет ( я там сушил зонт), но в шкафчиках есть. В ванной стоит душевая, но на нее трудно смотреть без грусти (или улыбки, кому что нравится). Одна дверца работает хорошоНе дадут дописать, ну никак! .
зато вторая - полная противоположность первой, как по направлению хода, так и по его плавности и вообще хода.У нас есть пять часов на сон, и это не может не радовать! .
Приняв душ и осмотревшись в ресторане, я закинул на плечо сумку с фотоаппаратом и отправился на поиски приключений (на свою..., но это не важно).Направление я выбрал верное - по тротуару вдоль шоссе. Первое, что мне встретилось - это пиццерия. Я не знаю, как по рецептам, но работали там исключительно «лица арабского происхождения». Но об этом позже. Разузнав на будущее о местных ценах, я пошел дальше, благо в пиццерии весела карта Буршайда. Гостиница Кукенберг стоит не в самом городе, а на отшибе, если не сказать больше. До первых домов мне было идти минут пятнадцать.
Первое, что появилось, обозначая город, это супермаркет и чуть за ним автосалон Toyota и прочих брендов - все подряд. Супермаркет. Магазин как магазин. «Лента» или «Карусель» в масштабе «1:20». В основном, продукты питания. Кстати интересно, что набор «Находки» или «Пятерочки» (и цены тоже), но очень широкие проходы - с площадью в Европе дело обстоит лучше, чем в родной Северной столице... В Германии очень дешевое вино, но пить не с кем, да и как-то боязно: один евро у нас даже «Земфира» не стоит. А портвейн стоит.
Вскоре попался еще один такой же супермаркет - «ALDI» - говорят, самый дешевый. Дешевые-то они дешевые, а двери на фотоэлементах везде стоят, правда охранников я не заметил ни одного.
Вопреки звучанию, слово ALDI не арабского происхождения. Название сети супермаркетов расшифровывается как Albrecht Discount и принадлежит немцам.
Автосалон Ford и еще один супермаркет - «Penny». Рядом отель «Shutzenberg», классом выше моего, этажами тоже. Двухуровневая площадка для парковки, точнее: внизу - для Penny, а наверху - сам отель. Разумеется я забрался повыше. Неплохой вид отсюда на окрестные поля, но унылый. Недалеко внизу развалины двадцатилетней давности - все, как у нас - если не ухаживать, любой шиповник бурьяном станет. Уныло здесь полвосьмого вечера, да еще и осенью. Кое-где уже начали покрываться желтым мокрым ветром деревья. Пора двигаться дальше.Все это время меня встречала и провожала двухуровневая застройка, а сопровождал мелкий дождь, благо, зонтик со мной. Вскоре улочки стали поуже, дома как-будто бы старше. Это был центр города. Все магазины закрыты. Почему, не знаю, но оказалось, все они работают до шести. Первые два супермаркета как исключение до восьми, а Penny - до девяти. А дольше и не надо - немцы не ходят, как мы, в двенадцать ночи за бутылкой, а в полвторого - за пельменями, сметаной и еще одной булочкой пива. Когда закрывается Penny, все немцы уже давно спят. Вот такая у них интересная жизнь. Пока я шел по центру, дождь уже лил во всю. Причем я не знал, что это и есть центр города - ну как-то слабенько для города. Стемнело. По пути попалось итальянское кафе. Почему никто не говорит по-английски?! За такие цены можно было бы и на могучем русском языке говорить, не то что там на каком-то английском!
А в это самое время дождь заунывного покрапывания перешел в гнусное, простите, мощное волеизъявление, излияние, короче в ливень он перешел, трижды не ладен. В конце концов улочки кончились. Кончилось почти все, кроме дождя. И о чудо: где же город, мост, а внизу ... автобан. Другими словами, я прошел весь город - это я помнил по карте - можно в обратный путь.
Шагая по темной центральной улице в окружении толстых струй жадного до прохожих ливня, я твердо решил перекусить пиццей. По улице сновали машины. Круглый яркий свет фар вжимал все живое в фасады молчаливых зданий. Брызги обильно летели на и без того мокрый и узкий тротуар.
Интересная особенность: стоимость бензина в евроцентах: 137,5 за литр. Нет, чтобы 1,375 евро. Ну не знаю, раз на всех так написано, значит здесь так заведено. Через центр я прошел другой (параллельной) дорогой, все то же самое. Кирха наглухо закрыта. Маленький парк страшный больше от дождя, чем от темноты. В другой кирхе, колокольня которой гордо возвышается над самым узким местом в городе, видимо, действующая - ее колокола я слышал за спиной, когда шел первый раз.
Пиццерия работает до 22.30. Промокший, но в целом довольный собой, я пришел поесть пиццу. Один из арабов говорил по-английски - Аби оказался из Морокко, причем, поскольку привезли его в Германию полугодовалым мальчонкой, немецкий для него пусть и не родной, но говорит он на нем лучше, чем на арабском. С коллегами он общался также на немецком, хотя обычаи они свои соблюдают жестко. Второй - Нарамзан - оказался курдом. Вот и повстречались мы с выпускниками Курдской рабочей партии - мир тесен!
Пиццерия пользовалась спросом и принимала заказы по телефону. Заказы более десяти евро доставляли вольнонаемные таксисты.
Собственно, ездить здесь привыкли быстро и с комфортом: дорог много. Все, что окружает большие города, - по-нашему сельская местность, больше похожа на большую деревню, где островки леса - действительно островки. В России от хутора до хутора можно докричаться, хоть и с горы не видно. Здесь наоборот
Арабы оказались веселые ребята. Причем, как они сказали, здесь работает и русский - Женя. - Откуда? - Из Казахстана. - Ничего себе, думаю, русский. Много русских (обрусевших) немцев, которых мы выкинули во времена Сталина в Казахстан, решили вернуться на историческую Родину. Правда добрая Германия не такая уже и родная для них. Во всяком случае, здесь они русские, хоть нет среди них ни одной фамилии с окончанием на «ов». Арабы на компьютере заполняли бланк, и заказ со всеми подробностями и адресом распечатывался на мини-принтере. Пара упаковок пиццы в ящике из пенопласта (для сохранения «горячности» пиццы), а также всякая мелочь, вроде бутылки колы, летели к клиенту со скоростью 80-120 километров в час.
Женя, довольно тихий, но общительный товарищ, на BMW-купе приехал минут через десять за новым заказом. После основной работы в IT-компании в Кельне, он подрабатывал развозчиком пиццы С ним я решил прокатиться до клиента и обратно. Пока ждали заказ, я слопал пиццу, было два варианта: за 5.50 и за 3.50. Аби сказал, что 3.50 - это ему мало. И я решил, что жадность - не порок. Оказалось: порок! Что такое местная пицца: блин, на который уложены ингредиенты, в духовку, и после посыпается сухим молотым укропом. Короче, на ночь я наелся теста. Утром мне было плохо. Желудок прямо намекал на глупость вчерашнего поведения. Но это уже утром. Все, спать!
| наверх | наверх |
Стол в этот раз был гораздо богаче. Во-первых, потому что он - «шведский». Вечером я пытался спросить, что из себя представляет завтрак; точнее спросить-то легко, но слово «каша» трудно понимаемо для немцев на всех языках Немного подумав, милая девчушка сказала, что подготовится к утру.
Действительно, утром ее сменщица пришла уже со словарем (Англо-Немецкий) вместо официантского блокнотика. После того, как заветное «cereal» было найдено, обнаружилось главное: никаких cereal здесь не готовят. Другой постоялец (из Словакии) предложил помощь, мол, славянские языки похожи. Интересно, но произносили «Kereal», а не «Sereal». Он прекрасно понял слово «каша», но дело это не улучшило. Короче: сыр и ветчина, апельсиновый сок, булочки и хлеб, чай и молоко. Три вида джема, но на это времени не было. Попросив и заполучив горячего молока (я так понимаю, в старенькой гостинице есть новенькая микроволновка), я залил им хлопья (кукурузные хлопья с орехами и чем-то еще) - получил горячие мюсли - ну и слово! Чем-то еще оказались шоколадные кукурузные хлопья, ибо молоко стало нежного цвета какао, по вкусу кстати тоже.
Через пять минут я должен быть в офисе - идти до него минут десять. Солнце, взявшееся невесть откуда, ослепляло, то ли играя, то ли назло. Будем считать, что оно по-доброму.
На тестовой платформе я встретил нашего соотечественника. Как это всегда бывает, мастер на все руки. Если что сделать - это к нему. Смеется: я тут уже пережил четырех начальников. Вот так. На мои заключения о скучной жизни здесь в Буршайде: у многих немцев есть свое хобби. Им они и живут, и еще работой. Но работой, мне кажется, больше.
После обеда мы вернулись в офис Инго, и с Клаудиа зашел разговор о насущных проблемах человечества. Не так уж много отличий между нами, хотя на некоторые вещи взгляд кардинально противоположный. Странная у нас жизнь, в России. На многие вещи мы смотрим проще и циничнее - по привычке. Когда-то Довлатов написал цикл рассказов «Зона». Автобиографичные записки тюремного надзирателя шокировали общество, а сегодня нас этим уже не удивишь - каждые пять минут по любому каналу эти сюжеты идут с привычно спокойной интонацией диктора, иногда даже сухой. В Германии это не на виду и не в таких масштабах.
Клаудиа подвезла меня до гостиницы на своем BMW-coupe. Закинув сумку с фотоаппаратом за плечо, я пошел в пиццерию, Женя как раз отправлялся на вызов. Глупо: надо было ехать с ним, пока светло, но это я уже потом сообразил. А пока он в двух словах объяснил, как добраться до Кельна.
В Penny я решил купить сок, апельсиновый. Ибо все остальные магазины благополучно закрылись, пока я гулял по городу. Вчерашний город встретил более приветливо, но похвастаться ему было нечем.
Странно, когда чего-то нет, этого обязательно хочется. В гостинице по вечерам очень хочется чаю - в спокойной обстановке - за рабочим письменным столом, а не сервированным. Сок стал неким заменителем, плитка «Русский шоколад» из «Ленты» стала дополнением. Сок купил дорогой - единственный «100% santal» - как компот со вкусом витамина «С». Ничего не могут по человечески сделать! Не, ну жутко разбавлено!
| наверх | наверх |
| наверх | наверх |
В качестве мяса было нечто, похожее на большую куриную ножку, хотя это была свинина. Корочка зажарена так, что даже не хрустит. Это блюдо брал каждый третий. Клаудиа посмеялась, что такое блюдо они берут на отдыхе с пивом, и этого мне хватит на пару дней. Ага, щаз! Очень жирно и горячо. Кусок мяса в форме шара и размером с офисный телефон, на косточке в виде ножки поршня двигателя КАМАЗа, как по форме, так и по размеру. На вечер хватило, но утром у меня был аппетит еще тот.
Вечером я вновь решил прокатиться с Женей, как в понедельник и вторник. И ему не скучно, и я осмотрю окрестности (в радиусе тридцати километров). Женя то рассказывал о местной жизни, то расспрашивал о моей поездке в Кельн.
Первый заказ - мальчишка - я увидел только голову, но по щекам можно было судить о комплекции. Женя подтвердил догадку, буркнув: мол, и так толстый, куда еще пиццу на ночь!
В этот вечер я попрощался с Женей - в пятницу он уезжал Кельн к родителям. В супермаркете я долго выбирал сладкие подарки в Россию: забавно, но из шоколада только Milka и Ritter-Sport, правда в России они дешевле, вот так. Хотя интересная деталь: в Германии Milka делают с цельным фундуком. Покровский Milka - с дробленым. Остальной шоколад, особенно горький, немцы делать не умеют.
В пиццерии ждал сюрприз: Карамзан на чистом русском спросил: «Как поживаешь?». Я решил, что ослышался. Оказалось, что нет, вот зараза! Оказывается он понимал по-русски, но говорил только пару фраз. Всему этому он поднаторел, общаясь со своим другом из солнечного Азэйбаджана, в том числе и мату. Весело попрощавшись с арабами, я отправился в номер. Расплатившись за гостиницу, ибо уезжать мне в пять утра, я намекнул на завтрак. Немного подумав, девушка принесла пакет яблок, апельсин и бутылку минералки - по-русски называется «сухпай».
Утром меня забрало такси компании. До аэропорта мы добрались минут за тридцать. Пробок не было, но в пять утра на автобане уже зарождалась (или продолжалась) жизнь. В аэропорту мы встретились с Ильей, который также был в Буршайде по своим делам.
Не надо стоять в очереди: зная уникальный код авиабилета. Я набираю его в автомате и получаю посадочный билет.
В самолете я наблюдал в иллюминатор далекую землю, но очень быстро облака, похожие на ледовый покров северных морей, скрыли все, зато солнце здесь жило полной жизнью, это был его дом, отсюда временами вниз пробивались лучи его ослепляющего белого света. По понятным причинам я очень скоро сладко спал.
В Пулково мы простояли полчаса на таможенном контроле, хотя никакие миграционные карты нам показывать не надо, а просто поставить штамп в загранпаспорте. Во всех странах есть отдельный пост для своих, мы - исключение, видимо, чтобы иностранцы не чувствовали себя так одиноко.
Вот и Питер!
| наверх | наверх |
